Рената АНДРЕЕВА (г.Санкт-Петербург)   ЛЕСНЫЕ ФЕЙРИ   

Когда Алька подсела ко мне в кафе, где я медленно ковыряла своё мороженое, стараясь растянуть удовольствие, я удивилась: в институте она меня игнорировала. Впрочем, это меня и не огорчало:  не люблю задавак.  Я её, если честно, даже знала плохо, она хоть из моего потока, но из другой группы.

Алька с приятной улыбкой выразила радость от неожиданной встречи и сразу поинтересовалась, чем я занимаюсь на каникулах. Я не занималась ничем: сотрудница, на месте которой я работала, неожиданно решила выйти из декрета пораньше, и меня уволили. Новую работу я искать не стала: надо же отдохнуть хоть пару недель. Хотя и поехать куда-то не получалось: не по моим финансам.

Владимир ПОДЮКОВ (Б-Сосновский район, д.Селетки Пермский край)  ДЕФОРМАЦИЯ СОЗНАНИЯ

Профессор Коновалов возвращался домой. Раскаленный от злости, он совершенно не замечал улицы.

«Рано, эх рано закончилась конференция! — досадовал он. — И снова этот выскочка Подковин влез со своей дурацкой теорией! Никчемная теория! Антинаучная! Деформация, видите ли, сознания!.. Делом бы занимался, так нет: наблюдается, видите ли, теснейшая взаимосвязь между состоянием человеческого сознания и фундаментальной основой человеческого существования — безопасности. Это, якобы, результат анализа его тридцатилетних исследований. Да у него самого происходит деформация сознания! Надо же додуматься до такого!.. И как говорил?! Лепетал:

Евгений БОРИСОВ (г.Старица Тверская обл.) ТРИНАДЦАТЫЙ

Пал Палыч Лукин, инспектор уголовного розыска Z-ского района X-ской области ступил в комнату и застыл...

По долгу службы ему часто приходилось бывать в этой комнате: гостиной частного жилого дома на окраине районного города Z, в котором проживал его давний знакомый Иван Семёнович Змеевиков, пьянчуга, тунеядец, «летун» и злостный самогонщик.

Андрей СОЛОДЯНКИН (г.Радужный, Владимирской обл.)  РЕФАИМ

Собака восемьдесят четвертый год подряд приходила на могилу своего хозяина, профессора математики. Говорили, что она прятала в могиле кости, но я этому не верил. Однажды прозвучало предположение, что она жаждала добраться до костей покойного, но это нелепое замечание сразу отвергли. Признать в ней какую-либо породу было трудно, собака была очень стара. Средние размеры, вислоухие уши и плохо различимые подпалины на вылинявшей шкуре указывали на ее охотничье происхождение, предположительно легавой или гончей породы. Дети называли ее Бертой. Возможно, это была ее настоящая кличка, полученная еще от профессора. Дети подкармливали ее, приносили из дома  бутерброды, которые собака тут же съедала. Вскоре собаки не стало. Труп ее не был найден, и все решили, что она издохла где-то в лесу, где обычно пряталась от палящего солнца. Что продлевало ей жизнь? Может быть неизгладимая тоска, а может,  непреходящая жажда невозможного?