Нина ЗАЙ

ИСТОЧНИК

1. Россия. 2018 год по григорианскому календарю

Ветер гладил легкими прикосновениями полоску берега. Белый песок отражал сияние солнца миллиардами отшлифованных частичек. Послушная вода, следующая за движением рук, закручивалась в вихре изумительного танца.

Аня засмеялась, и смех вернулся к ней с эхом, пронизывая пространство. Она повернула голову, следуя взглядом за очередным изгибом волны, и увидела Его.

Опять Он! Посмел проникнуть даже в этот сон, превратив чудесное приключение в ночной кошмар. Его красно-жёлтое одеяние, сощуренные глаза и улыбка, застывшая на загорелом лице — каждый раз одно и то же. Он поднял руку и заговорил с ней. Аня отпустила воду, вздохнула, услышав разочарованный всплеск, и побежала прочь. По белому песку, отражавшему сияние солнца, вдоль приветливой воды, с нежностью касавшейся её босых ступней.

А высокий человек в красно-жёлтых одеждах продолжал стоять и с улыбкой смотреть ей вслед, как будто был уверен, что никуда она от него не денется.

Аня подскочила в кровати. На часах было пять. Человек из её снов вызывал бурю чувств и эмоций, от удивления до негодования, протеста и гнева. Исходила от него какая-то скрытая угроза, хотя в то же время этот персонаж казался Ане очень уж знакомым, только забытым. Заснуть Аня больше смогла и дала себе слово пробежать вечером несколько лишних километров и принять двойную дозу гормона сна.

Вздохнув, она вылезла из уютной постели. Нужно было что-то предпринять, чтобы развеять впечатление, оставленное непрошеным гостем, например, разделить свои тревоги с угрюмым утром, укрыться от них среди тумана и сырости.

У Ани был выходной, который она намеревалась провести, отдавшись сиюминутным порывам и окунувшись в безделье. Уже третий год она работала менеджером в компании, занимавшейся изготовлением кухонь. Два через два — удобный график. В свободное от основной работы время Аня брала собственные заказы как дизайнер и оформитель. Со временем девушка планировала уволиться и полностью перейти в свободное плавание, чтобы больше времени посвящать тому, что было самым важным для неё — написанию картин. Её творения несколько раз попадали на городские выставки современного искусства.

Подумав о выставках, девушка вздохнула, уже полгода она не могла закончить очередную картину. Незаметно, но уверенно нараставшие с каждым днём беспокойство и ожидание подвоха от судьбы не давали полностью отдаться творчеству. Ане казалось, что нечто чуждое и страшное тихонько вторгается в её жизнь, хотя внешне ничего не менялось. И этот человек из её снов явно был предвестником перемен.

Аня приняла душ, сделала дыхательную гимнастику, выпила кофе и, облачившись в теплое спортивное платье и джинсовую куртку, выскочила из дома.

Утро встретило стуком капель об асфальт и запахом летнего дождя. Аня раскрыла ярко-бирюзовый зонт и, обходя небольшие лужицы, направилась в сторону набережной. Мимо ряда высоченных, блестящих белым глянцем новостроек через лабиринт из машин, через детскую площадку между старых уютных пятиэтажек. И, наконец, из городского нагромождения зданий, этажей и припаркованных автомобилей она вынырнула на сверкающую от дождя, выложенную светлым камнем дорожку, ведущую прямо к реке через переплетение пешеходных и велосипедных дорог, тянущихся вдоль берега.

Светло-серая, как будто застывшая поверхность реки ежесекундно дополнялась множеством росчерков, оставляемых падающими каплями. Насыщенно-зелёные деревья на далёком берегу выглядели незнакомо, как будто за ночь обычные тополя и ивы превратились в глухие таинственные заросли.

Аня подошла к воде, которая всегда казалась ей огромным прозрачным организмом, который вбирает в свою память всё, что происходит вокруг, хранит в своих атомах события, когда-либо случавшиеся на Земле, и при этом каждый раз как чистый лист готов принять новое.

— Прекрасное утро, — услышала она за спиной голос, заставивший её вздрогнуть и обернуться.

* * *

Девушка внимательно посмотрела на Егора. А он застыл, рассматривая её вблизи: голубые глаза сияли, гладкая кожа как будто слегка светилась, волосы от влажного воздуха распушились, мягким облаком окутав лицо и плечи. Пара мгновений — и удивление в её глазах сменилось настороженностью.

Егору меньше всего хотелось спугнуть её сейчас, он растянул губы лодочкой, отметив про себя, что улыбка всё же вышла у него кривая.

— Да. Прекрасное, — ответила девушка. — Вы тоже любите гулять в дождь?

Она окинула Егора изучающим взглядом, и на лице её застыл вопрос.

— Да, люблю. Это освежает.

Девушка продолжала настороженно смотреть на него, готовая в любой момент умчаться от навязчивого незнакомца в свою сказочную жизнь.

— Меня зовут Егор, — сказал он и провел рукой по лбу, убирая с глаз несуществующую чёлку.

— Аня, — ответила она после некоторого замешательства.

— Если честно, — продолжил Егор, — я и раньше видел вас здесь, но не решался подойти.

— А сегодня решились?

Он пожал плечами и усмехнулся:

— Сегодня решился. Утро необычное, дождь, пустынная набережная, и никого больше.

— Почему же пустынная? А рыбаки? — улыбнувшись, спросила Аня.

Егор улыбнулся в ответ:

— Рыбаки не считаются. И прогуливающие собак тоже. Они ведь отчасти не по своей воле сюда пришли.

— Это спорно, что они не считаются, — ответила Аня. — Вы, например, сюда пришли по своей воле?

Егор серьёзно задумался, ему отчего-то хотелось быть с девушкой предельно правдивым:

— Не знаю, если честно, по своей ли.

* * *

Аня слегка поморщилась, странный человек, который одновременно и притягивал, и настораживал ее. Она вдруг заметила, как блестят его намокшие черные волосы, как потемневшая от воды футболка прилипла к телу. Разве сложно было взять толстовку или зонт? Откуда он такой тут взялся? Её взгляд споткнулся о морду оскаленного чёрного волка, талантливо наколотого на плече. Вокруг другого плеча обвилась красно-оранжевая змея, кусающая себя за хвост. «И улыбка как у волка, — подумала Аня. — А лицо очень уж знакомое».

— Мы раньше не общались?

— Нет. Я бы вас запомнил.

— У вас очень знакомое лицо, — объяснила Аня.

* * *

Егор вновь потянулся рукой ко лбу, но остановил движение, вспомнив, что остриг волосы и непослушная чёлка больше не падает на глаза.

— Может, вы тоже видели меня на набережной, просто не зафиксировали внимание?

— Может быть, — задумчиво произнесла девушка, — просто вы похожи на какого-то актера.

Егор проигнорировал это замечание и предложил прогуляться вместе по набережной, и Аня, поколебавшись несколько мгновений, согласилась.

Согласилась она встретиться и на следующий день, и ещё через два дня. Через неделю они вместе отправились на загородную прогулку. А через две он пил травяной чай в её уютной квартирке, выходящей окнами в заросший тополями и вязами двор.

* * *

Для Ани всё происходило как во сне, она до конца не могла поверить, что завязала отношения с Егором. Он несколько настораживал её и даже пугал, при этом её неудержимо тянуло к нему, хотелось быть рядом, хотелось разгадать его. «В каком-нибудь романе это бы назвали наваждением, — думала Аня. — Наваждение. Хорошая идея для картины».

* * *

Егору же нравилось находиться вблизи девушки, наблюдать за её реакциями, за её стремительными и одновременно плавными движениями. С ней было легко. Аня жила каждым мгновением, наслаждалась каждой секундой, у неё было множество планов и мечтаний. Она заражала его своим оптимизмом, жаждой приключений, творческими порывами. Это и завораживало Егора, и в то же время приводило в отчаяние, так как именно Аня, а не кто-то другой, оказалась той недостающей частичкой, которую он искал.

 Егор всё больше размышлял, почему сам не жил так, как она. Вернее, жизнь-то его была очень насыщенной. Только почему же до встречи с Аней он не понимал значимость своего существования и значимость существования других? Несмотря на череду ярких событий в его жизни, Егор больше был сторонним наблюдателем, чем увлеченным участником.

Теперь он сомневался в правильности своих действий, ощущая себя предателем вдвойне: и по отношению к Источнику, и по отношению к девушке. Егора мучили вопросы, которые он задавал себе изо дня в день. Согласится ли она отказаться от всего, что имеет? А если не согласится, будет ли права? И прав ли он сам? А он на её месте согласился бы просто так расстаться со своей жизнью? Согласился бы отдать свою душу другому, даже если этот другой — Источник?

* * *

В четверг Егор ждал Аню у себя. Он спешно сдирал со стен фотографии девушки, списки любимых ею мест, графики, отражающие распорядок её дня и закономерность прогулок. Всё это было итогом двухмесячной слежки за объектом, как сначала Егор называл про себя Аню, чтобы не испытывать лишних эмоций, которые он всё же испытал при первом же взгляде на неё.

Аня влетела в его квартиру в легком струящемся платье, глаза её блестели, на лице было пытливое выражение. В руке она держала смартфон, который протянула Егору.

— Я же говорила, что у тебе очень знакомое лицо.

Егор задумчиво посмотрел на изображение, возникшее на экране. Его прошлое, от которого он осознанно отказался. На фотографии Егор был на сцене в чёрной кожаной куртке, увешанной разными вещицами, стилизованными под старинные привески и амулеты, голова слегка наклонена к любимой и единственной тогда для него особи женского пола, гитаре; чёрная чёлка скрыла один глаз, пальцы левой руки застыли, зажимая очередной аккорд, а пальцы правой уверенно касались струн. Он помнил мелодию: одна из первых, принёсшая популярность группе.

Вечер они проговорили о прошлом Егора, о его музыкальной карьере в рок-группе, о последовавшем за этим путешествии в Непал и о жизни в непальском монастыре. Тема разговора сама подошла к тому моменту, ради которого Егор искал девушку. В этот вечер он спросил то, о чём должен был спросить, в тайне надеясь на отказ:

— Хочешь поехать со мной в Непал? В треккинговый тур.

Аня не задумываясь сказала:

— Да. Конечно! Всегда мечтала отправиться в путешествие. Когда?

Егор отстранённо сказал:

— В сентябре.

— Здорово!

— Правда, в это время там ещё идут дожди, и в некоторых местах можно запросто подвергнуться нападению назойливых пиявок, — при этих словах Егор улыбнулся и внимательно посмотрел на Аню.

Но пиявки девушку не пугали, она стала расспрашивать о подробностях. И он начал говорить, увлекаясь своим же рассказом. О шумных городах, о добродушных жителях деревень, об экзотических и загадочных индуистских храмах и умиротворяющих буддийских монастырях. Он как будто вновь прошёл этот путь: тропами, петляющим по склону речных ущелий, сквозь переполненные влагой и зеленью леса, а потом вверх, туда, где холодные в своем величии горы держат небо и где ветер из века в век выдувает одну и ту же мелодию.

Аня слушала заворожено, а потом сказала:

— Ты предложил мне поехать, и что-то внутри меня сразу отозвалось, как будто я должна быть там. Знаешь, с детства я вижу во сне восточного монаха, правда, он больше пугает меня.

— Высокий, в белом одеянии и с улыбкой на лице? — спросил Егор.

— Да, — удивленно сказал Аня, — но только в жёлто-красном.

— Он не монах.

— Откуда ты знаешь?

— Он разговаривает с тобой? — задал новый вопрос Егор.

— Разговаривает, но я не слушаю его, я убегаю прочь.

Егор посмотрел на неё внимательно и нахмурился.

— Я всё расскажу тебе. Только ты поверь мне.

При этих словах он вздохнул и усмехнулся, и усмешка у него вышла какая-то печальная.

— На самом деле я приехал в этот город из-за тебя, искал тебя, следил за тобой.

Аня удивлённо распахнула глаза.

— Ты настоящий оборотень? — прошептала она.

— А тебе бы этого хотелось? — таким же таинственным шёпотом уточнил Егор.

— Не знаю.

— Оборотень — всего лишь мой сценический псевдоним для своих, — рассмеялся Егор. — Мне тоже семь лет назад впервые приснился твой «монах», но я не убегал от него, наоборот, он стал моим другом и проводником, рассказал, как найти его. И я поехал в Непал, там меня уже ждал Шераб. Три месяца я прожил в монастыре. Там я познакомился с Брайаном, в прошлом он был успешным борцом, но как и я изменил свою жизнь, приняв зов человека из своих снов. Шераб поведал нам обоим об Источнике, рассказал о том, что произошло более ста лет назад.

2. Непал. 1957 год по непальскому календарю

Джунгней поднялся на последнюю ступень и помедлил, прежде чем войти в ворота небольшого горного монастыря. Древние стены, светившиеся в сумерках обновлённой белизной, замерли в ожидании. Священные вершины отсюда, казалось, были на расстоянии одного прыжка. Но это обманчиво. Над их белеющими в темноте силуэтами проступали звёзды. Джунгней улыбнулся, услышав старого знакомого: ветер, спустившийся с гор, как и двадцать лет назад, выдувал одну и ту же мелодию. Редкие невысокие деревья, дотягивавшиеся макушками лишь до основания монастырских стен, слегка поскрипывали, потревоженные воздушными потоками.

Джунгней удовлетворённо вздохнул и сделал шаг вперёд.

— Я ждал тебя. Семь дней назад мне принесли весть о тебе, — раздался голос из глубины темного внутреннего дворика.

Джунгней засмеялся в ответ. Он подошёл к настоятелю, которого видел так же чётко, как при солнечном свете, и поклонился.

* * *

В уютной, пахнущей смесью целебных трав келье за невысоким столом сидели два давних друга, неспешно пили молочный чай и беседовали. Но при внешнем дружелюбии и спокойствии молчание в затягивающихся паузах и пронзительные взгляды гостя выдавали огромное напряжение, заполнявшее пространство.

Настоятель посмотрел на своего давнего друга, которому многим был обязан:

— И всё же я надеялся, что ты приехал пройти упасампаду и остаться с нами. Я с детства знаком с тобой и уверен, что ты уже в этой жизни мог бы достичь просветления.

— У меня свой путь, ты же знаешь, — ответил гость, стараясь как можно мягче произносить слова.

— Ты не изменился.

— Да, не изменился. Я приехал к тебе не как к настоятелю и великому мудрецу, а как к другу. С просьбой о крове и убежище.

Настоятель грустно улыбнулся:

— Вижу, ты нашёл то, что искал.

— Нашёл.

— Не делай этого. Не стоит связываться с запрещёнными ритуалами. Не зря они были сокрыты древними и запечатаны в скалах.

— Не зря, — Джунгней усмехнулся, — Они слишком опасны, чтобы каждый неподготовленный и неопытный искатель мог ими воспользоваться. Знания открываются лишь немногим, тем, кто готов к ним.

Настоятель покачал головой.

А Джунгней продолжал говорить:

— Я бы обязательно воспользовался твоим советом и, возможно, ещё воспользуюсь. Но не сейчас, когда я так близок к своей цели. Мне надоело каждый раз начинать всё сначала, я вспомнил свои последние жизни, каждый раз новый путь восхождения, а потом всё опять возвращается в темноту беспамятства. Теперь я могу в этом воплощении прожить не одну жизнь, испытать одномоментно то, на что потребовалось бы несколько новых перерождений в человеческой форме. Я буду одномоментно наблюдателем и участником. И память останется со мной, не нужно будет вновь начинать с неведения, по крупицам собирать свой прежний опыт в одно целое.

— Не слишком ли много для человека? Ты замахнулся на то, что выходит за пределы человеческих возможностей.

Джунгней только хитро прищурился:

— Представляешь, здесь и сейчас в этом своем сознании я смогу прожить разные жизни, получить множество опытов, чтобы затем соединить в один огромный и пережить всё это в раз. После я могу спокойно ступить на путь, который выведет меня из колеса перерождения.

— А если частицы твоей души не захотят возвращаться? Они ведь обретут свободу.

— Их будет тянуть ко мне, к их источнику. Я смогу позвать их, усилив эту тягу, когда придёт время.

— А если нет? Если они не вернутся, тогда тебе, той части, которая останется у тебя, придётся начинать сначала пусть своего восхождения. И твои прежние воспоминания будут тебе недоступны.

Джунгней только рассмеялся.

— Значит, начну сначала.

Настоятель вновь покачал головой. А Джунгней, опустошив чашку до дна, поклонился и серьёзным тоном продолжил:

 — Ритуал уже совершён, у меня осталось пятнадцать дней из отпущенных сорока. И я обратился к тебе, потому что доверяю и потому что ты самый близкий для меня человек на этой земле.

Настоятель качнул головой, побуждая Джунгнея закончить свою просьбу:

— Будешь заботиться об этом теле? — спросил гость, проводя руками вдоль своего туловища.

— Ты же знаешь, я не могу тебе отказать. И приму тебя. Пока стоит наш монастырь, твоё тело будет в сохранности. Я сам буду заботиться о нём, а потом передам эту обязанность моему племяннику.

3. Россия. 2018 год по григорианскому календарю

Егор наблюдал из окна, как августовский ветер треплет верхушки тополей и как закручивается песок в танце маленьких вихрей.

В тот вечер, когда он всё рассказал Ане, они поссорились. Сначала она, конечно же, сочла его сумасшедшим, но всё же выслушала, даже чуточку поверила, а потом у них завязался спор. Их спор был эмоциональным, жарким. И Аня ушла. Больше она не возвращалась. Это было две недели назад. Зная её маршруты и распорядок дня, Егор намеренно избегал встреч с девушкой.

Ветер усиливался, гудел, обещая перерасти в настоящий ураган. Небо темнело, и тяжелые объемные капли летели в сторону Егора, но, встречая препятствие, растекались по стеклу. Егор распахнул окно и закрыл глаза, вдыхая ворвавшуюся в комнату сырую прохладу.

В этот момент он услышал громкий стук во входную дверь. Аня буквально ворвалась к нему в квартиру, запыхавшаяся, с перепутанными кольцами светлых волос:

— Как хорошо, что ты ещё здесь!

— А где я должен быть? — удивился он, стараясь придать голосу как можно более нейтральный тон.

— Я почему-то подумала, что ты можешь уехать.

— Признаюсь, у меня были такие мысли. И я бы уехал. Но мне хотелось ещё раз встретиться с тобой.

— Следил за мной? — прищурилась Аня.

— На этот раз нет, — развел руками Егор.

— Я всё обдумала. Поняла и простила, — улыбнулась она, и приблизившись к нему, потёрлась лбом об его щёку. — У меня теперь столько вопросов. Хочется обсудить с тобой всё это. Я решила, что поеду в Непал, с тобой или без тебя. Лучше, конечно, с тобой.

— Но я уже не хочу, чтобы ты ехала. И не знаю, хочу ли ехать сам.

Аня помолчала и добавила:

— Как ты думаешь, если мы вернёмся к нему, кем или чем мы будем после воссоединения? Будем ли мы помнить что-то? Или сами станем всего лишь его воспоминаниями? Какая часть от нас сегодняшних останется? И вообще будем ли мы себя осознавать так же, как осознаём сейчас?

— Я не знаю, — признался Егор. — Но ты права, ты сказала при прошлой встрече, что вся прелесть в том, что мы врозь, а не одно целое. Когда каждый из нас отдельная самостоятельная личность, гораздо интереснее изучать друг друга.

— Так что же ты выберешь? — спросила Аня и выжидающе посмотрела на него.

— То же, что и ты.

— Две недели назад ты думал по-другому.

— Раньше я хотел вернуться, воссоединение с Источником стало моим путём, моей целью. До этого я был музыкантом, и жизнь у меня была очень разнообразной, но мне было этого мало, хотелось более острых, необычных ощущений, чтобы заполнить ими внутреннюю пустоту. После того, как я увидел Его во сне, я поехал в Непал и там почувствовал умиротворение и покой. Я полгода жил в монастыре вместе с Шерабом и с Брайаном, с которым мы стали почти как братья. И вернулся сюда я с одной только целью: найти тебя, чтобы убедить воссоединиться с Источником. Правда, мне пришлось вновь войти в поток людской жизни, всё банально, нужны были средства, я ненадолго вернулся в группу, написал несколько песен, потом приехал сюда, устроился звукорежиссером на ваше телевидение. Следить за тобой было очень увлекательно и интересно. И я хочу, чтобы ты продолжала жить своей интересной жизнью. И, возможно, я вновь начну свою.

— А как же воссоединение?

— Глядя на тебя, я понял, что тоже хочу жить так, оставаясь собой. Да я ещё и не изучил самого себя.

— А что будет с Ним? — спросила Аня почти шёпотом.

— Шераб говорил, что Он переродится и продолжит дальше свой путь, будучи той частью души, которую оставил себе.

— Из-за нас ему придётся начать всё сначала, — проговорила Аня.

— Наверное.

Аня вздохнула:

— Тебе не кажется, что мы предатели?

Егор пожал плечами:

— Нет. Мы должны сами сделать выбор. Просто раньше я не задумывался, что он может быть другим, а теперь понял, что может.

— В любом случае я хочу увидеть край неприступных могущественных гор и небесной синевы. Давай совершим это путешествие и на месте всё обдумаем? Хочу убедиться окончательно в правильности своего решения. Вдруг там мы почувствуем его силу и зов и поймём, что хотим вернуться. Это здесь и сейчас мы возвращаться не хотим. А что будет там? — она вновь понизила голос. — Вдруг мы решим вернуться. К нашему Источнику.

4. Непал. 2074 год по непальскому календарю

Шераб пересёк внутренний дворик монастыря, остановился у источника и протянул кувшин, подставив его под слегка извивающуюся в каждодневном танце струю воды.

Утренняя, великолепная в своей полноте луна слегка поблёскивала на стальных небесах. Туман струился рекой по священным вершинам. Ветер выдувал всё ту же мелодию, что и обычно. Кустарники, разросшиеся внизу за ограждением монастыря, скребли ветками по старой стене.

Тридцать лет назад Шераб пришёл в монастырь, влекомый зовом своей души. Его здесь ждали. Старый монах, племянник бывшего настоятеля, поведал пришельцу историю, которую Шераб уже знал из своих снов. О том, что Джунгней совершил ныне забытый ритуал, отделив от своей души четыре части, которые влились в поток перерождения. Джунгней стал для них Источником, полагая, что они должны прожить свои жизни и вернуться к нему. Но он не учёл того, что закон свободы воли и свободы выбора одинаков для всех. В первом воплощении какая-то из частей его разделённой души отказалась возвращаться к Источнику. Поэтому и другие не смогли вернуться, и дальше каждый пошёл своим путем.

Сейчас Шерабу было шестьдесят. Это его второе воплощение, вторая самостоятельная жизнь после отделения от Источника. Остальным троим, в ком воплотились частицы единой когда-то души, было по тридцать, из чего Шераб делал для себя вывод, что именно его путь когда-то разошёлся с остальными. Но теперь он был намерен всё исправить, он первый услышал зов и был готов соединиться с Источником. Если этого не сделать сейчас, та часть души, которую Джунгней оставил себе, продолжит своё перерождение в одиночку. Тело, в котором томилась оставшаяся часть души Джунгнея, больше не могло её удерживать.

Шераб взял кувшин и направился в ту часть монастыря, где за неприметной дверью находился извилистый проход с низким потолком, отчего приходилось нагибаться. Он вёл в небольшую пещеру в горе, на плече которой стоял монастырь.

Посередине пещеры лицом к востоку сидел Джунгней со скрещенными ногами и покоящимися на коленях ладонями. Глаза его были закрыты, на лице застыла лёгкая полуулыбка. За сто с лишним лет его тело исхудало, а волосы лежали на полу за спиной. Но оставшаяся с ним часть души всё ещё была связана с телом, она ждала своих сестёр, чтобы воссоединиться с ними вновь, и уже тогда покинуть этот сосуд. Шераб поставил перед застывшей фигурой кувшин с водой, Джунгней не мог пить и есть, но стоящая рядом вода давала ему силы.

Шераб услышал приглушённые шаги и обернулся. Брайан, который только что вошёл в пещеру, сложил ладони вместе на уровне груди и поклонился, после чего занял место слева от Джунгнея. Шераб вздохнул, ежедневно в течение недели Брайан приходил сюда и сидел подле Источника до самого заката.

Брайан прибыл с другого континента, где был успешным борцом, имеющим множество побед на своём счету; противники его боялись, поклонники восхищались им. Он прибыл в монастырь, и все свои силы, весь свой пыл и упорство направил на заботу о Джунгнее. Также приносил воду, следил за чистотой в пещере или просто сидел рядом с Джунгнеем. Брайан был самым целеустремленным и неистовым в своём желании вернуться к Источнику. Он прошёл сложный жизненный путь: чтобы приехать в Непал и остаться при монастыре Брайану пришлось преодолеть серьёзные препятствия, и он их преодолел. Потом появился Егор, рок-гитарист из России с колючим взглядом и частой усмешкой на лице. После знакомства с Источником и жизни в монастыре его взгляд потеплел, а усмешка всё чаще оборачивалась грустной улыбкой. Шераб радовался, видя, что Егор с Брайаном быстро нашли общий язык, несмотря на их несхожесть и разные жизненные пути. Соединив три сознания во время совместной медитации, они отыскали недостающую частицу, в этом воплощении она оказалась женщиной и соотечественницей Егора, поэтому именно он отправился на её поиски.

Со дня на день Шераб с Брайаном ожидали приезда Егора с девушкой. Брайан не находил себе места от нетерпения, и даже постоянные обязанности, добровольно взятые им, не спасали его разум от беспокойства. Что будет с Брайаном, когда он узнает о том, что долгожданные гости так и не приедут, Шераб не мог и представить. Вчера один из путешественников, посетивших их горный монастырь, передал настоятелю письмо для Шераба. Егор писал, что они с девушкой, которую звали Анна, находятся в Непале, но ещё не знают, приедут ли к назначенному времени для воссоединения, так как оба пока что не решили, как поступить. Шераб не стал вносить лишнее беспокойство в ум Брайана. У них осталось ещё три дня, всё может измениться за одно мгновение.

* * *

После двух дней, проведённых в столице с её шумными пёстрыми улицами и многочисленными диковинными храмами, было особенно приятно оказаться в тишине Нагаркота. «Место самых красивых закатов и восходов», — так охарактеризовал эту деревеньку Егор. В его правоте Аня убедилась, наблюдая из окна отеля за неспешно  перекатывающимися волнами тумана над зелеными вершинами, за тем, как на небе все сто шестьдесят восемь оттенков розового сменяют друг друга, уступая место темно-синему, переходящему в почти чёрный.

Ане казалось, что после стольких впечатлений она просто не заснёт. Но сон мягко запеленал её в свой нежный кокон. Этой ночью Ане снился огромный Будда, от которого исходило мягкое сияние, он открыл глаза и улыбнулся, мысленно спросив, чего она хочет.

— Свободу. Свободу от Источника, от привязанности к нему. Свободу принимать решения и распоряжаться своей жизнью, — проговорила Аня.

— У тебя уже всё это есть, — услышала она голос в своей голове. Продолжая улыбаться, Будда вновь прикрыл глаза.

А потом она провалилась вниз в объятия зелёных зарослей, там стоял в жёлто-красных одеждах тот, кого она раньше так боялась.

— Я не хочу возвращаться к тебе! — закричала Аня.

Джунгней лишь улыбнулся ей в ответ, и его фигура расползлась клочьями тумана.

* * *

Солнце едва протянуло свои первые лучи навстречу новому дню, а Шераб уже всё знал, Джунгней сообщил ему об этом во сне, попрощавшись навсегда. Брайан воспринял сообщение гораздо хуже, чем предполагал наставник. Сначала он не поверил, порывался отправиться на поиски «этих предателей» и, если понадобится, силой привести отступников назад. Все увещевания Шераба не помогли, и он прибег к последнему доводу, окатив Брайана ледяной водой из кувшина.

Оставшуюся часть дня Брайан ходил потрясённый, всё ещё не веря до конца в такой исход, к вечеру он стал вновь негодовать и злиться на изменщиков. Брайан так жаждал воссоединения с Источником, поклоняясь ему как божеству, что Шераб только качал головой, видя всё это. Сам же он не испытывал особых эмоций, воспринимая всю ситуацию как посланное свыше.

Вечером Шераб вновь поставил перед Источником свежую воду. В застывшем высохшем с годами теле Джунгнея всё ещё была жизнь, но она еле держалась здесь. Оставалось совсем немного времени. Один день. Если не провести ритуал воссоединения, то связанная с Источником часть души пустится в новое путешествие.

Шераб услышал шаги и устало вздохнул; вошёл Брайан и стал эмоционально говорить, размахивая руками.

— Они не приехали, они так и не приехали!

— Успокойся, у нас ещё целая ночь.

— Вот именно всего лишь ночь! У нас остался один шанс, всего лишь один рассвет. Они предали. Егор предал нас.

— Ты слишком эмоционально это воспринимаешь. Они лишь сделали свой выбор. У каждого есть выбор.

— Но почему же их выбор касается и меня? Ведь без них я и ты не сможем соединиться с Источником! Ведь должны собраться вместе все части! Из-за них я не смогу достичь Его! Не смогу быть вместе с Ним.

— Ты можешь быть с ним. Ты сейчас рядом с ним.

Брайан насупился.

Шераб сел скрестив ноги, и принялся вполголоса читать мантры. Брайан опустился рядом, он не отойдёт от Источника до самого конца. На рассвете оставшаяся часть души Джунгнея освободилась от векового заточения в неподвижном теле, которое осыпалось миллиардом песчинок на каменный пол.

— Они не приехали! Предали нас! — кричал Брайан в бессильном гневе и отчаянии.

— Это был их выбор.

— Выбор?! Они решили за меня! Почему они решили за меня?! Что мне теперь делать?!

— Возвращайся домой, если хочешь. Или оставайся. Выбор за тобой.

Брайан опустился на колени, по его лицу катились злые, колючие слёзы.

Шераб покинул пещеру и вышел во двор. Всё вокруг было пронизано предвкушением начала нового дня. Ночной туман спускался вниз тяжёлыми водопадами, открывая взору голубые вершины, озарённые золотистым светом. Ветер, обитающий в горах, выдувал всё ту же мелодию, что и много лет назад. Шераб улыбнулся и закрыл глаза, подставив лицо воздушным потокам.

5. Непал. Через несколько лет после описанных событий

Камал остановился, наблюдая, как на противоположной стороне ущелья на пёстрые горы ложатся тени огромных облаков-туч. Из-за этих теней горы, ущелье и даже деревня казались ненастоящими, игрушечными. Мальчик представлял, что сейчас кто-то из небожителей протянет свою необъятную ладонь и поменяет местами горы, или пустит по ущелью стремительный полноводный поток, сметающий всё на своём пути. А ещё Камалу было интересно: он и другие люди — полноправные игроки, добровольно ступившие на игровое поле, или они всего лишь фигурки в затеянной кем-то игре?

От размышлений его оторвал окрик сестры. Камал вздохнул и, крепче перехватив лямки корзины, пошёл следом, входя в деревню. До их дома оставалось пройти совсем немного, вверх по тропе, по каменным ступеням, стёртым от старости и частично засыпанным землёй, мимо выстроившихся лесенками домов, так, что каждый последующий оказывался выше предыдущего. У родного порога Камал снял лямки с затёкших плеч, опуская корзину с ветками на землю. Теперь топлива хватит надолго.

Аккуратно уложив дрова на крыше дома, Камал спустился и стал смотреть, как сестра водит ладонью по слою золотистых рисовых зёрен, выложенных во дворе для просушки. Иногда во сне он видел прекрасную женщину с волосами такого же золотистого цвета. Она рисовала картины, которые в ночных видениях Камала оживали, унося его в неведомые миры. Рядом с ней часто стоял мужчина со змеёй на плече, у него были длинные волосы, странная одежда, делавшая его похожим на демона. В последний раз этот мужчина держал на руках ребенка, отчего на его суровом лице расцветала добрая и светлая улыбка. А бывало, что Камалу снился монах в одеянии цвета земли, он читал мантры и крутил молитвенный барабан. Удивляло то, что буддийский монах был чужестранцем, с зелеными глазами, светлыми волосами и сосредоточенным, слишком серьёзным лицом. Как будто что-то сильно тяготило этого человека, и Камалу почему-то становилось жаль его.

А около месяца назад в новолуние Камалу явился старик с добрыми глазами и мягкой улыбкой. Он сказал, что скоро найдёт мальчика и придёт к нему, чтобы стать его учителем и наставником. И Камал ждал, ждал каждый день. Он верил, что старик из сна обязательно придёт, чтобы помочь исполнить мечту Камала. Он хотел учиться, читать книги, мечтал, что уедет из деревни и будет путешествовать, как те иностранцы, которые иногда останавливались у них. А ещё Камал представлял, как потом вернётся, чтобы помочь своей семье и всем жителям родной деревни.

* * *

Шераб шёл по сыпучей тропе вдоль края ущелья, ведущей его в очередную горную деревушку. Он посетил уже несколько таких поселений, но теперь точно был уверен, что выбрал правильный путь. Шераб много раз представлял, как поднявшись по каменным ступеням, войдёт в деревню; пройдя мимо ряда невысоких домов, повернёт за угол и увидит Его, сразу узнав среди других детей. А мальчик поднимет на него глаза, щурясь от яркого солнца, широко улыбнётся и спросит:

— Ты пришёл ко мне?

— Да, — скажет Шераб и услышит в ответ:

— Я ждал.