На главную Вместо предисловия

Ну, здрасьте, или вместо предисловия

 

Продукты земной непосредственности

 

 

Легко писать о далеком будущем — его никто не видел. Никто, мы полагаем, из тех, кто в своем уме, не видел инопланетян, не имел чести с ними знакомиться, не взбегал в волнении по трапу на корабль пришельцев. Который может быть даже и не корабль вовсе и даже не порядком поднадоевшая летающая тарелка. Считанные единицы побывали на Луне, но они упорно и даже как-то подозрительно молчат, и есть смысл считать, что этот обет молчания вызван животным ужасом от пережитого контакта с пустотой, мраком, холодом и смертью. Громадные, неохватные разумом силы поддерживают равновесие внешнего мира, и лишнее воспоминание о том, что ты микроскопической песчинкой вторгся без приглашения в сферы, которые существуют по своим, не всегда понятным нам законам, в полной мере стали осознаны после завершения той миссии.

Контакт с ужасающим сознание мраком по ту сторону ткани скафандра за хлипкой стенкой посадочного модуля, мраком, способным в любую секунду бесшумно и безмолвно убрать смельчаков из жизни, подсознательно блокирует память. Молчание астронавтов НАСА можно понять.

Легко писать фантастику — автор единоличный творец миров, всемогущий и изобретательный, и его никто не может опровергнуть или оспорить его идеи, потому что достоверных свидетельств посещения иных миров не существует.

Трудно писать о будущем. Его никто не видел. Автору придется завоевывать внимание и интерес читателя, увлекать в свои фантазии, доказывать правдоподобность неправдоподобного.

 

Вы держите в руках книгу, которая вместила в себя девятнадцать фантастических сфер, ситуаций, мыслей — чего угодно, выбор оставлен за вами, созданных авторами согласно своим представлениям о несуществующей жизни (хотя кто знает?) в далеких землях. Они созданы волей и воображением обычных людей, живущих в своем реальном мире, но мечтающих о некоем событии, зовущем, пока закрытом временем моменте, которое не давало им покоя, пока они не изложили его на бумаге. Вы найдете здесь девятнадцать вселенных, рожденных мыслями наших современников.

Они чрезвычайно любопытны не только сюжетом, конфликтом, антуражем, они любопытны тем, как характер автора незримо пронзает ткань рассказа, вскрывая его собственный характер и образ его мысли. Как он видит со своих нынешних жизненных позиций будущее. Какое оно у него? Кто он сам? О чем мечтает?

Берите книгу и уединяйтесь. Вы все увидите и поймете сами. Любая работа всегда говорит об авторе больше чем кажется. И больше, чем он сам думает.

 

СОДЕРЖАНИЕ

Лодочка. Юлия Давыдова ........................................................ 7

Бремя Разума. Павел Лец ....................................................... 17

НК. Николай Бенгин .................................................................. 33

Параллельно. Андрей Наволоцкий .......................................... 45

Рондо венециано. Моргана Руднева ....................................... 53

Девушка в кубе. Валерия Василевская ................................... 60

Последний Новый Год. Галина Соловьева ............................ 85

Ну, здрасьте... Евгения Богомолова ........................................ 95

Дезертир. Николай Сокиркин .................................................. 108

Война гномов. Григорий Ароновский ...................................... 117

Продукты земной непосредственности. Сергей Кардо ....... 128

Горелая навь. Марина Балуева ............................................... 151

Парфенон. Юрий Гельман ....................................................... 157

Хрустальный отморозок. Ольга Чубарова ............................ 189

Генератор судьбы. Михаил Ламм ........................................... 206

Неизвестность. Сергей Булгаков ............................................ 211

О любви. Андрей Оболенский ................................................. 231

Прелюдия к контакту. Николай Самуйлов ............................ 238

Цифра. Владимир Шишигин .................................................... 263

Авторы о себе ........................................................................... 276

 

Ну, и в качестве анонса — один из рассказов сборника.

 

Николай Бенгин

НК

 

Один опытный марсианский шпион работал в московском банке экономистом. Документы имел на имя Надежды Кузьминичны Рукопоповой (тридцать лет, высшее образование, квартира в ближнем Подмосковье, не замужем) и, как положено серьёзно законспирированному агенту, внешне и отчасти даже внутренне всем документам соответствовал. Агентурная должность Надежды Кузьминичны была самой рядовой. Никого он не шантажировал, не вербовал, а просто по заявкам ликвидировал и, надо сказать, работу свою любил.

В банке он по большей части занимался вычислением и сверкой установленных ЦБ обязательных нормативов. Если кто не знает, то нормативов этих — количество. В маленьком кредитном учреждении любой финансовый чих заставляет эти самые нормативы вздрагивать, а «Державный Депозит», где служил Надежда Кузьминична, был невелик.

Так вот, в банке Надежду Кузьминичну не очень ценили, и держали в основном за маленький оклад и мягкую обширную попу. Кто именно, оставалось для коллег тайной, но, по факту, держали. Всякий раз, когда выплывала очередная ошибка в расчётах, из закутка Начальника отдела или из кабинета Директора департамента, смотря по тому, какие последствия ошибка имела, доносился руководящий рык. Однако же, помимо рыка ничего не происходило.

На самом деле, Надежда Кузьминична ещё в одном месте подрабатывал. По деньгам там выходило лучше, чем в банке, но об этом — чуть позднее. Весь заработок он все равно отдавал на оперативные нужды. И вот ещё что: в дальнейшем повествовании мы будем обозначать Надежду Кузьминичну двумя буквами — НК, но не для того чтобы подчеркнуть его инопланетно-шпионский статус, а просто для краткости.

И была у НК марсианская мечта, причём тайная, в установленном порядке не регистрированная. Конечно, на Родине он бы себе такого не позволил. На Марсе ни один дурак без спросу мечтать не станет… если только о государственном перевороте, да и то недолго — пока не поймают или очередной раз не перевернутся. Но, во-первых, НК работал вдали от родины и, соответственно, от чутких щупалец Небелковой Нравственности, а во-вторых, мечтал он вполне безнадёжно, не напрягаясь, просто от скуки и в любой момент мог бросить. По крайней мере, он так думал.

Каждый будний день по пути с экономической службы на другое место работы, НК непременно на полчасика заходил в маленькое уютное кафе в Кривоголеностопном переулке, пил какао с марципаном, смотрел в окно и цинично нарушал Нравственность. То есть саму кафешку он посещал по шпионской надобности. Именно сюда являлся связной с реквизитами очередной цели, но являлся-то не каждый раз, а мечтал НК практически ежедневно.

И вот однажды за столик, где наш герой в одиночестве предавался пороку, подсела девушка.

— Я влюбилась, — сказала она музыкальным голосом, — а твой кофе совсем остыл.

— Это — какао, — на всякий случай уточнил НК.

— Жаль, — вздохнула девушка, вынимая из сумочки пистолет, — ненавижу какао.

НК не отличался сообразительностью, но обладал хорошей реакцией. Отравленный шип, мгновенно выросший из его кулака, пробил девичью грудь и столь же молниеносно исчез.

— Ах, — воскликнула девушка, — как ты тороплив!

— Э-э, — ответил НК и, после некоторого размышления, добавил, — э-э…

— Я — фея, — представилась девушка, направляя пистолет в лоб НК, — исполняю желания возлюбленных.

Шип стремительной очередью прошил девушку в четырёх местах. Контрольный удар в переносицу результатов тоже не дал. С тем же успехом можно было дырявить голограмму, и НК затосковал. Как марсианский Дважды мужчина, он играл второстепенную роль в деле продолжения рода. Тем не менее, умирать ему не хотелось.

— Перестань, — посоветовала фея.

НК и сам уже решил без толку шип не гонять. Вместо этого он пригляделся к феиному пистолету.

— Дула нет, — сообщил он.

— Так гораздо удобнее, чем тупая палочка, — надула губки фея, убирая бездульный пистолет назад в сумочку, — и в ладони хорошо лежит, и наводить проще, но все пугаются. У тебя очень странная мечта.

Тут НК решил, что непосредственная угроза жизни миновала и призадумался. Умственный взор его бродил в трёх соснах. Одна сосна называлась: «Срочная эвакуация», другая: «Что же это??», третья: «Я где-то её видел». Следуя маршруту мысли, он то порывался вскочить, то обшаривал взглядом стилизованный под старинную гостиную интерьер кафе, то подозрительно щурился на фею.

— Нет, — вздохнула фея, — слишком сложно. Любимый мой, но человек ли ты?

— Она наблюдательна, — догадался НК и опять принялся мыслить.

Тут следует уточнить, что Чистая Марсианская Мысль не выразима ни человеческими словами, ни образами. Любые попытки её перевода заведомо обречены. Другое дело, что жители Марса достигают нужной духовной чистоты лишь воспарив к высшим государственно-идеологических должностям, откуда и мыслят регулярно на головы менее высокопоставленных сограждан. При этом рядовые марсиане ухитряются как-то уворачиваться. Вместо Чистой Марсианской Мысли их ум занимает всякая ерунда: чего бы поесть, с кем переспать или, к примеру, как не попасть под раздачу у начальства, что, к счастью, легко переводится на земные языки. Что касается НК, то его размышления в переводе никогда и не нуждались.

— Однажды я уже влюблялась в оборотня, — фея распахнула огромные бирюзовые глазищи так, что они стали ещё раза в два больше. — Он тоже очень странно мечтал.

— Фей не бывает, — угрюмо заявил НК. — Нигде.

— Но он человеком был. Узбеком из Узбекистана, — как бы не слыша, продолжала фея, — а в Москву случайно приехал, за деньгами. Умел в большого лиса прикидываться и в маленького пони, а хотел в крокодила... Ты такого не встречал?

НК мельком подумал, что двухголовые женские мужчины с Марса отчасти напоминают земных лис. Но на крокодила если кто и похож, так только дважды женщины. Да и то не внешне, а сугубо по складу характера...

Наш герой завертел головой в поисках официанта. Из трёх сосен он выбрал «Срочную эвакуацию», однако уходить не расплатившись казалось ему ошибочным решением.

— Не отчаивайся, любимый, — фея положила тёплую ладошку на руку НК. — Я что-нибудь придумаю. Но скажи, радость моя, почему ты мечтаешь уничтожить всё человечество?

 

* * *

НК ничего не ответил, потому что оцепенел от ужаса. Так выявлять нерегистрированные мечты могли только Стражи Небелковой Нравственности. Холодный нос, горячий глаз, длинные щупальца и всё такое. Будущее НК обретало строгую лаконичность Цистерны полной изоляции.

— Вы что-то хотели? — возникший из ниоткуда официант скучно смотрел в пространство между посетительницами.

— Ещё один марципан, — распорядилась фея, на секунду отвлёкшись от нашего героя.

В тот же миг НК накрыл феину ладошку своей и сжал пальцы.

— Ах! — сказала фея и закрыла глаза.

Кистевой оглушающий захват незаменим, если нужно по-тихому смыться, но куда НК собрался бежать от родной Небелковой Нравственности осталось загадкой. Мозг его как бы упал в обморок на минутку, и оставленное без присмотра тело пыталось спастись самостоятельно. Собственно говоря, тут не было ничего особенного. Дело в том, что марсиане в массе своей с уважением относятся к Стражам. То есть до такой степени, что при встрече вообще перестают что-либо соображать, и наш герой не был исключением.

Итак, НК, не думая о последствиях, почти уже мчался прочь, когда обнаружил, что левая нога угодила в капкан. Причём суровый — на крупную дичь. Рванув скатерть, НК увидел вцепившегося в лодыжку жирного пса и без промедления ударил шипом. Сейчас он готов был драться с кем угодно, но… Клинок прошёл сквозь пёсью голову как через мираж и очень больно стукнул о кафельный пол. Издав сугубо марсианский звук: «Й-о-о!», НК схватился здоровой рукой за пострадавший шип.

Конечно, в нормальном состоянии НК никогда не произнёс бы во всеуслышание: «Й-о-о!», как например и Штирлиц никогда бы не воскликнул: «…твою мать!» даже если бы Мюллер за обедом случайно налил ему суп за шиворот. Но, как мы уже говорили, мозг НК пребывал в частичной отключке.

К счастью, инопланетный и, по правде сказать, нецензурный звук: «Й-о-о!» никого не шокировал. Фея лишь удивлённо раскрыла глаза, официант надменно приподнял бровь и поправил скатерть, а кусачая тварь продолжала с энтузиазмом грызть марсианскую ногу.

— Ты что?! — возмутилась фея.

— Я не хотел, — промямлил НК. Его разум уже немного очухался и велел телу никуда не бежать.

— Фу!!! Ты что?! Кому сказано? — восклицала фея, оттаскивая жирную образину за поводок. — Накажу!

Пёс выпустил из слюнявой пасти добычу, но смотрел злобно.

— С собаками к нам нельзя, — сухо уведомил официант.

— Вот как? Собак, значит, не любите, — нахмурилась фея. Справившись с псиной, она неуловимо, как из воздуха, достала тонкую женскую сигарету и золотую на вид зажигалку, — а людей?

— Лично я вообще всех люблю: и попугаев, и лесбиянок, и народных депутатов, но есть порядок, — пожал плечами официант. — С собаками к нам нельзя. Курить, кстати, тоже.

— Почему?

— Борьба с курением укрепляет здоровье, это вам любой телевизор скажет. Карточкой расплачиваться будете или наличными?

— Но вы же знаете, что все болезни от нервов? Я, когда курю, успокаиваюсь. Для меня курение — это лекарство. И не только для меня.

— Для вас лекарство, а нам — штраф. Убедительно прошу прекратить…

НК не особо вслушивался в спор. По жизни наш герой более или менее уверенно справлялся с единой мыслью, затруднялся с двумя и никогда не брался сразу за три, справедливо полагая, что проку не будет. Сейчас он сосредоточился на вопросе: настоящая это фея или все-таки Страж Нравственности. НК очень хотелось верить, что настоящая. Другой вариант его категорически не устраивал.

Конечно, НК был материалистом. Что на Земле, что на Марсе трудовые будни разведчика плохо совмещаются с мыслями о бессмертии души, муках совести и прочих потусторонних неприятностях. Поэтому, как профессиональный убийца и врун, НК искренне надеялся, что Бога нет. Прочие духовные сущности его вообще не интересовали. До сегодняшнего дня.

— Вы правда не из Нравственности? — с зыбкой надеждой спросил он, ошибочно решив, что фея с официантом мирно договорилась.

— А как же? — усмехнулась фея, и у НК внутри что-то оборвалось.

— Безнравственно не заниматься сексом с тем, кого любишь, — пояснила фея, грациозно прикуривая от зажигалки. — Где ж ты родился, что не знаешь?

— На Марсе, — пробормотал НК, пытаясь на ощупь определить, что именно оборвалось и нельзя ли это вернуть на место.

— Вот оно что! Марсианин. Какая прелесть, — серебристым колокольчиком рассмеялась она и задумчиво, как повар картошку, оглядела НК. — Надеюсь, ты меня удивишь...

— Я иду вызывать полицию, — процедил официант, но с места не двинулся и почему-то с ненавистью уставился на НК.

И тут НК вспомнил, где видел таинственную незнакомку. Ну, конечно! Девушка с собачкой. Последнее время он часто наблюдал ее из окна именно этой кафешки. В любую самую паршивую московскую погоду она выгуливала своего уродца в скверике напротив — у перманентно закрытой галереи современного искусства. Худенькая невысокая фигурка грациозно переступала через лужи или засохшую грязь — в зависимости от времени года, и всегда курила.

 

* * *

— Ежегодно в мире от курения гибнет пять миллионов человек, если кто не в курсе... — официант подвинул стул и спокойно уселся за их столик.

— Але, милейший, счёт где? — по роду своей второй работы, да и вообще по жизни, НК умел обращаться с неадекватными личностями. — Принеси, будь добр.

— Пять, да ещё миллионов. Подозрительно круглая цифра, — фея очень внимательно смотрела на официанта. — А сколько от того, что не курят?

— Нет такой статистики и не надо. Доказано, что соразмерная доза крепкого алкоголя снимает стресс лучше…

— Уважаемый, ты оглох?.. — начал было НК, но фея жестом попросила его заткнуться.

— Интересно, — процедила она, — а насчёт полезных свойств?

— Нету их.

— Ну как же? Никотин улучшает внимание, повышает когнитивность. И, что особенно интересно, — фея запустила очередное сизое облачко в потолок, — открывает третий глаз. Э?

— Третий? — официант хмуро оглянулся на НК, но тот категорически не поспевал за полётом феиной мысли.

— Сейчас объясню, — ласково улыбнулась фея. — Ты на самом деле какого пола?

— Нам не понятно, — насупился официант, — к чему всё это.

— Абориген без экранирующего волосяного покрова на голове со зрячим ретьим глазом легко различит открытый транспортный портал. А курящие с лысиной — это мужчины, не так ли?

— В основном. Однако курение в общественных местах запрещено законом.

НК почувствовал, что утрачивает не только нить разговора, но и остатки разума. Здравая мысль о том, что пора бежать без оглядки, вязла в каких-то смутных размышлениях о перспективах возможного секса с феей. Дело в том, что на втором месте работы — НК трудился танцовщицей и немного проституткой в стрипбаре «Маленькая панда», что на проспекте Мира — ему приходилось регулярно вступать в телесный контакт с гомосапиенсами. Никакого интереса это не представляло ни для разведки, ни для Нравственности. Сам НК каждый раз приходил в оторопь, но терпел. Другое дело — фея. Тут, не к ночи будь помянута, Нравственность и та могла всполошиться. Но может быть с феей…

Все эти мысли бесформенным комом плавали в мозгу НК, угнетая не только его способность к принятию самостоятельных решений, но и умственную деятельность в целом. Он чувствовал неодолимую сонливость, и только опасение выглядеть окончательным идиотом удерживало в бодрствующем состоянии. НК попытался прислушаться к разговору.

— Да, тут ваша взяла. В своё время, освоив курение, люди заметно поумнели. Все пресловутые научные и промышленные революции — это эпоха курения. Зато теперь, бросая курить, человечество тупеет на глазах. Признаю, вы много добились.

Теперь уже НК вместе с официантом уставились на фею. Даже скотина под столом сидела с озадаченным видом.

— Чем больше глупеют, тем яростнее борются с курением, а чем эффективней борются, тем стремительней глупеют... А ты подумал, чмо марсианское, — прямо-таки взорвалась фея, — что будет, ежели они сдуру сами себя укокошат?! А ведь идёт к этому!!

— Это я — марсианин, — робко заметил НК.

— А? — фея всем корпусом развернулась к НК. — Ну да. Тебе и говорю.

— Да, конечно, — официант непринуждённо закинул ногу на ногу. — Мы внимательно слушаем.

 

* * *

Сознание НК сделало очередной кульбит. Вдруг пришла догадка, что смутная обеспокоенность в посланиях Правительства зарубежным агентам появилась не просто так. Что полноводная река валюты, так бодро мчавшая от Земли до Марса, не иначе как обмелела. И это были не «временные трудности» или «незначительные текущие проблемы», а натуральный «Й-о-о!!». И официант, усевшийся за их столик, вовсе даже не официант. И фея навряд ли настоящая. И все это как-то взаимосвязано… И на работу в «Маленькую панду», наверное, можно уже не торопиться.

— Чего непонятно? Либо кончаете гадить, либо бизнес накроется, — фея вытащила из воздуха очередную сигарету. — И, кстати говоря, зачем вам столько денежных купюр?

— А вы собственно кто? — официант почти неуловимо шевельнул плечом. НК понял, что вот-вот начнётся стрельба.

— Марсианские желания деньгами исполнять? — осведомилась фея и умолкла. Её окутало маленькое облако.

Тонкая рука с сигаретой замерла, взгляд бирюзовых глаз потускнел. Похожее на тень облачко ходило вверх-вниз, чуть искрило тонкими синими разрядами. НК со своего места видел, что слюнявая псина под столом тоже скисла. Судя по разрядам, официант применил тяжёлый фиксатор «Ша!!». А тут уж хоть ты кто, хоть трижды оборотень, а упакует до полной отключки.

— Хорошо. Инсургент нейтрализован, — официант некоторое время созерцал застывшую фею, потом медленно перевёл взгляд на НК. — Продолжим. Итак, Сто Восемнадцатый, когда ты начал сотрудничать с инсургентами?

— Й-я?? — с трудом выговорил НК.

— Мы — Главный секретный начальник, — сообщил официант. — Докладывай.

В жизни любого оперативного работника случаются моменты, когда сам собой возникает вопрос: «Как же я вляпался-то»? Конечно, такое может случиться с кем угодно, но у поэтов или, скажем, билетных контролёров это бывает реже. Наш НК погрузился в очередной ступор и не пытался найти ответ. Лишь вяло удивился, что официант оказался тем самым таинственным «Главным», которого линейным агентам и видеть не положено.

— Итак, — продолжал официант, на глазах НК стремительно превращаясь в двуглавого серебристо-белого лиса с длинными похожими на щупальца ушами. — Ты только что раскрыл перед посторонним лицом свою принадлежность к Великому Марсу. Варианта два: либо это лицо и так всё знало, значит — предательство, либо не знало — тогда измена. Отвечай!

— Й-я?.. — промямлил НК, отрешённо наблюдая, как под столом поводок сам собой отстегнулся от ошейника слюнявой образины и неторопливо ползёт в сторону бывшего официанта.

— Как натуральный Страж Небелковой Нравственности сообщаем, — лис закинул уши за спину и свернул хвост, устраиваясь в кресле поудобнее. Говорил он попеременно то правой, то левой головой, соответственно то басом, то тенором, — сообщаем, что по теме злонамеренного и незаконного мечтания назначается Цистерна полной изоляции… Ты решил тут как грязный абориген мечтать сколько влезет?! Так у них для этого неограниченный, считай, ресурс. А у тебя? — Главный неожиданно перешёл на доверительный тон. — Ты, Сто Восемнадцатый, у нас один из самых сообразительных агентов. Остальные — тупицы. Не задаются даже вопросом, зачем нам земные деньги.

Откровенно говоря, НК этим тоже как-то не интересовался. Сейчас ему вообще хотелось зажмуриться и очутиться где-нибудь далеко, чтобы только не видеть страшного, крадущегося из-под стола поводка и ещё более жуткие рожи Главного начальника.

— В цивилизованном мире есть только один механизм исполнения мечтаний — власть, — размеренно продолжал лис. — Тот, кто мечтает незаконно, тем самым покушается на нашу систему власти. Это совершенно очевидно, поскольку порочный злоумышленник хочет лично себе то, чего у него нет, а значит и не положено. Не отпирайся, Сто Восемнадцатый. Как Главный секретный начальник, мы пока не решили про степень окончательного допроса. Можем твёрдо обещать Третью в случае чистосердечного сотрудничества или Пятую — в другом варианте.

Он хотел ещё что-то добавить, но поводок, мелькнув в воздухе, туго затянулся вокруг его шеи. Лис замотал обеими головами, подскочил, попытался превратиться в пони, потом в официанта и вновь вернулся к лисьему образу.

НК не бросился на помощь собственному начальству. Вместо этого оглядел пустующее кафе и подумал, что неплохо бы запереть входную дверь. Тем временем лис с поводком на шее спрыгнул со стула и на четырёх лапах подошёл к фее. Свободный конец поводка сам собой лёг на её ладонь.

— Но все-таки хотелось бы знать, — фея очнулась и ласково похлопала лиса по головам, — зачем вам земные деньги?

— Аборигены для исполнения мечтаний-желаний используют не только власть, но и валюту, — с готовностью ответил лис. Теперь он говорил как бы хором: басом и тенором одновременно. — Они специально придумали и сделали проклятые деньги эти самые. Теперь запросто ими платят за всё.

— Так вы бы свои напечатали.

— Мы пытались, — свесил морды Главный начальник. — Это государственная тайна, но мы пытались.

— Не вышло?

— Нет. Никто не захотел исполнять чужие желания за наши бумажки. За земные бумажки, правда, тоже не хотят. Но мудрецы считают, что валюты пока недостаточно переправлено. Когда будет набрана критическая масса…

— Ну, вы и олухи, — серебристо рассмеялась фея. — Какая разница, чьи бумажки?

— В чем же секрет? — лис поставил торчком все четыре уха.

— Вовсе не секрет. Земные аборигены мыслят абсурдно. Научитесь как они верить, что с помощью денег можно исполнять желания. Это всё решает.

— Решает… — эхом откликнулся лис.

— Рада, что разыскала наконец, кто тут начальник. Теперь слушай внимательно! — фея принялась завязывать уши Главного начальника бантиком. — Порталы ваши мы разблокируем, но только половину, и то если прекратите в аборигенские дела лезть. Это я насчёт курения. Без вас они разберутся: что — вредно, что — не очень. Надеюсь, всё понятно?!

— А я? — чуть слышно прошептал НК.

— О! Дорогой мой, дважды мужчина! — бирюзовые глаза обратились на нашего героя. — Я не забыла о тебе. Ты мне очень нравишься, это ничего что мы разные. Но зачем уничтожать человечество?

— Потому что тогда не останется кого ликвидировать, и меня отпустят домой, — принялся сбивчиво объяснять НК. — Очень тут надоело. Очень-очень. А так может и орден бы дали. Но это всё неважно, потому что меня в Полную изоляция посадят.

— Ах вот он что…

— Сто Восемнадцатый! — решительно вмешался Главный секретный начальник. — Ближайшим рейсом, а именно через тринадцать суток, ты отправишься на Великий Марс, где предстанешь перед Дисциплинарной комиссией на предмет вручения ордена «Больших Благодарностей за безупречные нравственность и службу».

Поводок соскользнул с шеи двуглавого лиса и пристегнулся к ошейнику слюнявой собачки. Лис тут же превратился в официанта и с непроницаемым видом отправился за барную стойку. Фея изысканным жестом поправила причёску.

— Вот видишь, милый, твоя мечта сбывается.

— Э-э, — сказал НК, пытаясь осознать, что произошло, — э-э-э…

— Мои бы кто исполнил, — вздохнула она. — Думаешь, только у тебя начальство с причудами? У нас на Венере своих умников хватает. Вы валюту возите, мы — живопись.

— А-а-а…

— Вот именно — а-а-а… — фея синхронно с собачкой покрутила головой, — абстракционистов вывозим.

— А разве на Венере есть кто?

— Мы тоже думали, что на Марсе одни булыжники. А потом вы всё загадили своими порталами. Все каналы забили. Как прикажешь живопись вывозить?!

НК очень хотел спросить — так все-таки она фея или кто? И на кой черт кому-то нелепые картинки? Но вообще-то гораздо больше его интересовало не вспомнит ли Главный секретный начальник насчёт Цистерны полной изоляции и допроса не меньше как Третьей степени.

— Мудрецы моей родной Блистательной Венеры открыли, что если долго созерцать абсурдную живопись, то придёт и умение мыслить абсурдно. Контрольная группа уже давно созерцает… пока безуспешно. Ну, то есть некоторые рехнулись, но про деньги всё равно ни гу-гу.

— Надо же… — НК осторожно покосился на барную стойку. — А, как думаешь, о чем он думает?

— Ну уж точно не о тебе. Гарантирую, — фея взяла жирную собачку на колени и рассеянно оглянулась. — На самом деле он и обо мне не вспомнит. Придет время, ты тоже всё позабудешь, к сожалению.

— Я — нет!

— Да и я бы не хотела. Но понимаешь, у нас на Блистательной Венере есть такой Комитет Вездесущей Секретности. Это такие… такие… — фея вздохнула ещё тяжелей. — В общем, с ними лучше не связываться.

— На Великом Марсе такого нет, — НК испытал патриотическую гордость. — У нас — свобода.

— Везёт, — фея грациозно встала и, держа собачку на руках, направилась к выходу. У самых дверей она оглянулась. — Любовь моя, поторопись. У нас только тринадцать суток.

НК на всякий случай ещё раз оглянулся на безучастного официанта и со всех ног помчался к фее. Про поводок он старался не думать.