Николай САМУЙЛОВ (г. Москва) НАС ОЖИДАЮТ ВЕЛИКИЕ ДЕЛА!

— Лейтенант Азин!

Сержант Диксон «буравит» меня угольками широко раскрытых глаз. Шоколадная физиономия, покрытая бусинками испарины, с белозубым оскалом расплылась надо мной, явно намекая на взыскание, а не на пожелание «доброго утра».

— Курсант Азин, сэр! — докладываю я. — Группа «Би-восемь», сэр!..

По правилам я обязан сообщить сержанту о том, что отдыхаю в положенное для сна время или нахожусь в нокауте после спарринга с курсантом Ханом. Обязан, потому что возлежу в горизонтальном положении лицом вверх. Сплю... Или Хан всё-таки меня уложил?..

— Просыпайтесь, лейтенант Азин!

Ага! Значит — сплю! Слава Богу!

Лицо сержанта отодвигается в сторону и вместо него проявляется ребристое перекрытие ангара десантного катера учебного телепортанного звездолёта. За пять лет учёбы в Академии космической разведки я хорошо изучил на нём рисунки из заклёпок и сварных швов.

— Просыпайтесь, лейтенант! — настойчиво, но без жёсткости в голосе повторяет Диксон. — Вас ждут великие дела!

Пробую пошевелиться и чувствую, как по телу рассыпаются мелкие колики. Гравитация даёт о себе знать. Видимо, я пребываю не на курсантской койке, а на пластиковом лежаке без какой-либо подстилки — тюфяка или комбинезона.

«Великие дела» сержанты обещают курсантам как в наказание, так и в качестве поощрения. Короче, неясно, что сейчас происходит и что произойдёт через секунду.

То, что сержант назвал меня «лейтенантом», тоже может быть всего лишь издёвкой. Обожают командиры групп унизить нашего брата — будущих офицеров.

Пытаюсь вспомнить, что было со мной вчера, до того, как я появился на борту звездолёта...

Нет! Ничего не помню! Словно меня чем-то трахнули по башке…

Впрочем, никаких болевых ощущений, никакого головокружения. Сержанта Диксона вижу, потолок ангара с заклёпками — тоже. Сержант и ангар мне знакомы. А всё остальное, то, что вовне сознания, куда-то подевалось!..

Интуитивно понимаю: так нужно руководителю проекта, в котором я принимаю участие. Продолжается учебный процесс. И сейчас что-то произойдёт...

Уже происходит...

— Сэр! — сержант протягивает мускулистую руку и помогает сесть на лежак.

Гравитация стабильная. Значит, катер висит над планетой…

Сержант касается моего плеча. Я смотрю на него.

— Душ. Завтрак я принесу. Оденетесь в это…

Сержант указывает на пакеты с бельём и верхней одеждой.

— Инъекция и таблетки — после завтрака.

Командир немногословен. И мне не хочется задавать вопросы. Да и не положено.

В душевой задержался перед зеркалом. Стрижен наголо. Лицо загорелое, выбритое, взгляд дебильный.

Улыбнулся и не удержался — рассмеялся над появившейся в зеркале рожей.

Булка, нашпигованная сливочным маслом, и кружка кофе с молоком усвоились мгновенно. Сержант закинул мне в рот два контейнера с антибиотиками и, во время глотания оных, ловко ввёл инъекцию в шейную артерию.

Десантный комбинезон я застегнул на все молнии и контрольные замки. За спиной чувствовался упругий пластик парашюта-антиграва. Значит, буду десантироваться.

Сержант проверил содержимое накладных карманов комбинезона. Потом натянул мне на голову шлем и опустил пластиковое забрало. И, обойдя вокруг меня, спросил:

— Какие ощущения от экипировки?

Я покрутился, потоптался, сделал пару ударов по «тени», подпрыгнул.

— Замечаний нет, сэр!

— Ну, тогда до свидания, лейтенант Азин…

Сержант легонько толкнул меня в грудь, я сделал шаг назад и провалился в распахнутый десантный люк.

Его шоколадная физиономия несколько секунд маячит в удаляющемся прямоугольнике, а потом срабатывает антиграв.

Теперь я пребываю в позе парашютиста. Задница покоится на ремне, прикреплённом к антиграву. В таком положении можно болтаться неопределённо долго.

Осмотрелся. Ни звёзд, ни луны. Вокруг серая непроницаемая мгла. Пребываю в плотном тумане, или в облаке.

Антиграв реагирует на приближающуюся поверхность и тянет за шкирку вверх. Происходит касание с землёй. Плоскость подо мной неожиданно наклоняется и увлекает к упругому барьеру, о который я ударяюсь.

Громкий крик кошки, сидевшей на барьере, огласил округу и удалился вниз. И там, спустя пару секунд, начался невообразимый визг и скулёж. «Кошка» с кем-то боролась и при этом жаловалась на невыносимую боль.

Жаловалась как-то убедительно. У меня от этого заныли левая нога и левая же рука. Не повредил ли и я свои конечности при неловком приземлении.

Встал, попрыгал, помахал руками, как перед сержантом.

Вроде ничего не сломано. Боль куда-то испарилась. И «кошка» на мгновение притихла. Но потом нога снова заныла, а зверь внизу заскулил так жалобно, что мне захотелось ему помочь.

«Помочь!» — прозвучало в пустой башке.

Ну конечно же, помочь этой драной кошке! Я просто обязан ей помочь!

Пульт управления находится на груди под клапаном кармана. Включаю биоконтакт, и антиграв поднимает меня над барьером и опускает метров на десять вниз, к ноющему от боли существу.

Вокруг тьма кромешная.

По шороху определяю место нахождения зверя и останавливаюсь. А кошка в этот миг перестала ныть и затаилась. Наверное, видит меня. Может напасть и поцарапать.

Включаю локатор, реагирующий на инфракрасные излучения. Забрало служит экраном тепловизора.

Вглядываюсь в возникшее панно. Существо размером не меньше меня. Его тело застряло в зарослях и удерживается левой лапой за надломленную ветку. Левая же нога зажата между стволами. Другие конечности скользят по лианам и не могут отыскать точек опоры.

Силуэт «кошки» розовыми бликами дёргается на салатовом фоне.

 «Помочь!»

Я приближаюсь к существу.

— Не бойся! Сейчас я сниму тебя...

«Кошка» отпрянула и тут же громко вскрикнула.

— Не бойся! Я хочу помочь! И не дёргайся! Тебе же больно?

— Помочь! — говорит существо в тембре сопрано. — Больно!

— О! Да ты умница!

— Помочь!

Я подплываю к кошке. Она тут же цепляется свободной лапой за мою шею и угрожающе шипит в забрало. Хорошо, что не отстегнул его. Её левая лапа продолжает держаться за сломанную ветку. Нога зажата. Что с ней — не разобрать. Но тепловизор указывает на повышенную температуру в точке соприкосновения с лианами. Возможно — перелом. Там зреет пожар.

— Держись за меня крепче!

Наклоняюсь к зажатой конечности и всовываю ногу в грубом десантном башмаке между стволов, раздвигаю их и вынимаю очумевшее от боли существо.

Вопль кошки так резанул слух, что я едва не выронил её.

Но не выронил. Выкрикнул ей в морду трёхэтажный слоган из жизни путан, и антиграв потащил нас вверх.

А наверху посветлело — всходила огромная луна. Планета, на которую меня десантировали, является спутником рдеющего коричнево-оранжевыми облаками газового гиганта.

Туман рассеялся. Рядом с диском луны замечаю яркую звёздочку — учебный звездолёт Академии космической разведки. Десантного катера не видно.

Осторожно пристраиваю кошку возле барьера и выключаю антиграв.

Поднимаю забрало. Шлем складывается позади, и прохладный воздух освежает стриженую башку и сознание, наличие которого под вопросом...

Что делать дальше, не знаю. И что делать с «драной кошкой» — тоже.

— Помочь! — Красивый женский голос возвращает меня к раненому существу. — Больно!.. Ш-ш-ш!..

Осматриваюсь и изучаю прилегающее пространство.

Куда это меня выбросил сержант Диксон? С кораблём связи нет. Не предусмотрено. Но я обязан выжить, что-то сделать и вернуться на катер...

При буром свете луны вижу, что туман опустился, но кроны деревьев с лианами всё равно не видны. А я с кошкой обретаюсь в сплетённом из веток гнезде. Метров десяти в диаметре. С барьером из скрученных лиан по периметру. Оно словно плывёт в серо-буром океане. В километре от нашего гнезда виднеются несколько островков. Вероятно, тоже гнёзда.

Гнёзда? Чьи гнёзда?

Этих крикливых тварей, что ли? Я оглядываюсь на спасённое существо.

— Помочь! — требует оно.

— Больно?

— Больно! Помочь!

В сумерках подробностей не вижу. Большая короткошерстная кошка. Кажется, бесхвостая. Морда… глазастая и зубастая. Уши небольшие, торчат на макушке. Шевелятся.

Конечности, передние и задние, похожи на человеческие. Пятипалые.

Левая нога в середине голени согнулась как соломинка. Кошка дрожит — страдает от боли.

Из кармана комбинезона достаю пакет с медикаментами. В нём мини-шприцы с обезболивающим и таблетки эмбрионального восстановителя. Восстановитель — это противный на вкус препарат, способствующий быстрому «ремонту» живого организма по «генным чертежам».

Тюбик с иглой я показал кошке и сделал несколько блокирующих уколов в районе перелома. Тварь оказалась терпеливой. Не орала, не шипела, не царапалась.

После уколов ей стало лучше, и она откинулась на барьер. Лежит и смотрит на меня. Как будто что-то хочет сказать. Но не может.

Нужно наложить шину, приходит ко мне одинокая мысль.

Осматриваюсь. Кроме сухих веток ничего подходящего для операции не вижу.

Обошёл гнездо по периметру. Обнаружил обрубок высохшей лианы с отверстием внутри. Пилкой из складного ножа отпилил кусок длинной в кошкину голень и расколол по длине на две части. Очищать внутренность жёлоба от мягкой пористой сердцевины не стал. Примерил к ноге «пациентки». Она молчит, не сопротивляется. Поместил ногу в половинку ствола, осторожно вытянул сломанные кости, выпрямил их и сверху наложил вторую часть шины. Перелом оказался в упругой субстанции. Половинки шины скрепил липкой лентой, отчленённой от побега лианы.

В завершение операции предложил кошке проглотить капсулу с эмбриональным восстановителем.

Проглотила. Поморщилась.

Так, а что дальше?

Не у кого спросить, зачем десантировали курсанта без «мозгов» в гнездо к этой крикливой твари.

Впрочем, следов проживания здесь каких-либо существ не видно. Экскрементов, обломков яичной скорлупы — нет. И не пахнет…

Втягиваю прохладный воздух и чувствую лишь запахи леса, сырости. Приближаюсь к кошке. Уж от неё-то должно вонять.

От кошки исходит приятный дух. Вполне человеческий. И этот дом не её.

Спросить у «пациентки» про её дом?

— Дом? — восклицает она, словно прочитав мои убогие мысли.

— А это не твой дом? — я топаю по плетёному полу.

— Рух! — восклицает собеседница.

Ещё раз осматриваюсь и удивляюсь размерам гнезда.

— Это дом руха?

— Дом рух!

— А как же ты сюда попала? Ты охотилась на руха?

Кошка бросает взгляд на выползающий из-за горизонта диск луны.

— Рух!

Посмотрел на луну и я.

Несколько чёрных точек на абстрактном фоне газового гиганта я бы не заметил. Но кошка указала на них, вытаращив при этом глаза.

— Рух, больно! — сказала она и ткнула пальцем в мою сторону.

— Рух сделает мне больно? — переспросил я.

— Уходи!

— Куда? А ты?

— Рух мой!.. Рух — Линь! — Кошка указала на себя. — Линь.

Она помолчала.

— Линь, — повторила она.

— Ты — Линь, а я — Азин. Вот и познакомились.

Кошка состроила рожицу, похожую на улыбку и прошептала:

— Азин.

Азин — это моя фамилия. У меня ещё и имя есть… Чёрт! А его я не помню. Ну ладно, пусть будет просто Азин.

— Рух — Азин — больно — уходи!

Всматриваюсь в небосвод. Стая рухов оказалась многочисленной. Птички приближаются, увеличиваются в размере, и их можно различить среди звёзд на тёмно-синем небе. Теперь я слышу их пение. Да-да! Они как земные журавли курлычат. Не одновременно. Они словно переговариваются друг с другом. На своём, на рухском.

Некоторые особи опускаются на соседние островки. И в наше гнездо кто-то должен приземлиться. Линь предлагает уйти. Смыться с глаз долой от хозяина гнезда. А сама Линь? Она что, его не боится?

— Линь не боится!

Я наклоняюсь к кошке, стучу пальцем по своему виску и спрашиваю:

— Линь читает мысли Азина?

— Мысли Азин? — удивляется Линь. — Азин — мысли — тихо! — добавляет она и тоже стучит пальчиком по своему виску. — Линь — думать. Азин — нет...

— Это точно! Башка у Азина зачем-то выпотрошена.

— Уходи! Рух!

Одна из «птичек» уже пикирует в нашу сторону. Я её вижу. Она огромна. Нужно смываться! Возвращаю на место шлем и забрало.

Антиграв переносит меня в туманную взвесь. Погружаюсь на пару метров и замираю.

Рух приближается и бесшумно садится в гнездо. От взмаха огромных перепончатых крыльев окружавший меня туман волной метнулся вверх, прихватив с собой и меня.

И я услышал курлыканье руха. Негромкое. Я бы сказал — нежное. И следом послышалось кошачье мурлыкание. Линь отвечала этой зверюге взаимностью. И они понимали друг дружку.

Диалог Линь и руха длился недолго. Я уже вернулся с гребнем туманной волны на прежнее место. Попутно рассмотрел змееподобное туловище со сложенными вдоль него крыльями. На длинной шее царственно покоится вполне симпатичная голова с пастью и со сверкающими при свете грязно-коричневой луны оранжевыми клыками. Хвоста и лап не разглядел.

Торчать в туманной взвеси словно луковица на грядке не хочется. А хочется присоединиться к мирно беседующим тварям.

Прислушался. Линь мурлычет. Тихо и очень быстро. Она что-то рассказывает руху. А тот изредка подкурлыкивает, но не перебивает.

Спустя несколько минут змей высунул голову из гнезда в мою сторону и резко дунул. Поток воздуха был мощным, и меня снова вывернуло из тумана метров на десять вверх, где я притормозил антиграв.

— Азин! — пропищала Линь. — Дом рух!

Ага! Сейчас этот крылатый ужик мною позавтракает!

Голова змея замерла передо мной, и я увидел и услышал, как она втягивает в себя воздух, готовясь к новой воздушной атаке. Может быть с ядовитыми брызгами или испепеляющей огненной струёй.

Мне не страшно. Потому что морда у руха не свирепая. Большущие глаза, в которых отражается бурый цвет луны, по-собачьи изучают меня. Могучими клыками он не хвастается. Значит — не угрожает и не пугает.

Я отщёлкнул забрало и убрал шлем.

Рух прищурился и зыркнул на открывшуюся для обзора дебильную физиономию.

Видимо, я не понравился птичке. Она стремительно втянула голову в гнездо и что-то гаркнула Линь.

— Азин, помочь Линь! Помочь рух!       

Это уже не мольба о помощи. Линь требует к себе…

Спускаюсь в гнездо. Голова руха возлежит в сторонке и с собачьей преданностью смотрит на кошку. На меня даже не зыркнула.

— Азин — помочь — рух!

Зверь курлыкнул и со скрежетом пододвинул глазастую морду ко мне.

— Что случилось с рухом?

— Помочь!

Делаю шаг к змею. А он отпрянул от меня и посмотрел на Линь.

— Помочь рух там! — восклицает кошка и пытается встать. — Там! — она указывает в сторону луны. — Другой рух!..

Помогаю Линь встать на здоровую конечность.

— Линь — рух, — кошка указала на змея. — Помочь Линь!

Беру её на руки и несу к отползающей от меня голове. А Линь указывает на середину зверя. Несу.

Возле сопряжения тела с крыльями замечаю костные наросты, похожие на верблюжьи горбы. Их несколько.

А зверюга-то приличных размеров! Туловище диаметром метра два. Шея и хвост, распластавшийся вдоль барьера, значительно тоньше.

Линь указывает на проём между первым и вторым горбом.

— Линь! — говорит кошка и тянется к естественному седлу на теле руха.

— Азин! — она указывает на промежуток между вторым и третьим горбом.

Подсаживаю кошку на первое седло. Потом приподнимаюсь на антиграве и плюхаюсь во второе, сзади.

Голова руха выныривает из сумерек, осматривает Линь и меня, потом громко курлыкает и встаёт на могучие лапы. Крылья раскладываются и выталкивают тело хозяина с пассажирами в тёмно-синюю высь.

Туманная взвесь вокруг гнезда колышется и оголяет сгусток лиановых щупалец, тянущихся к гнезду.

Сидеть на спине руха комфортно. Здесь можно удерживать тело, вцепившись в шишковатые наросты на горбе. Если попрактиковаться, то из меня получится неплохой всадник-планерист. Антиграв можно не включать.

А как управлять рухом? Линь что-то там мурлычет, но вряд ли голова змея слышит её «слова». До неё от Линь метров семь. К тому же ветер свистит в ушах.

Может быть они переговариваются телепатически?

Через десять минут лёта рух пикирует на новое гнездо. Оно раза в три больше предыдущего.

И здешний хозяин крупнее...

И морда у него не змеиная, а драконья. Она первым удостоила внимательным взглядом курсанта Азина. И пасть разинула, и рыкнула, словно возжелала моего тела.

Нет, экскрементов я не выделял. Моторика во мне притуплена. Однако, как неприветливо встретил нас хозяин большого гнезда.

Я закатал шлем. Понюхал, чем воняет из драконьей пасти. Состроил дракону рожу, помахал перед собой рукой и воспарил метров на десять вверх.

Следующий вопросительный рык дракон отослал руху и Линь.

Они что-то прокурлыкали и промурлыкали в ответ. Потом Линь попросилась ко мне «на ручки». И я поднял её из седла, и мы немного поплавали по территории нового гнезда и осмотрели шишковатое тело грозного хозяина.

Сказочная диковинная тварь. Страшная с виду и вонючая. Каркас обтянутых кожей крыльев лежащий на животе дракон топорщил вверх, словно готовился к взлёту. Видимо, что-то мешало зверю принять нормальное положение.

— Больно! — мяукнула Линь и указала мне на рану под мышкой левого крыла.

Я опустил кошку на пол и поднялся к ране. Осмотрел её. Похоже на проникающее ранение, полученное в результате удара по «бронированной» шкуре крупнокалиберной пулей. Неразрывной. В противном случае «пациент» был бы мёртв.

Из раны сочится сукровица. В сумерках не разобрать, что внутри.

Достал фонарик, направил лучик на рану. Дыра диаметром в двадцать миллиметров. Внутри виднеется инородное тело. Его можно извлечь. У меня есть нож с пилкой. В нём и плоскогубцы должны быть.

Да, они имеются.

Обезболивающее в контейнере с медикаментами в наличии. На десяток другой операций по удалению зубов — хватит. А на успокоения телесной боли дракона — большой вопрос.

При первой попытке сделать укол возле раны, получаю тычок шишкастой мордой в бок. Хромающая Линь начинает мурлыкать и успокаивает тварь.

Решаю впрыснуть содержимое тюбиков с лекарством непосредственно в рану, не касаясь воспалённой плоти. Получилось. Минуту спустя касаюсь раны и повторного удара не получаю.

Пуля застряла в ребре, но я её извлёк.

Быстрорастворимый контейнер с эмбриональным восстановителем поместил в рану, а саму рану заклеил пластырем. Второй контейнер вручил Линь, и она кое-как «уговорила» дракона проглотить его.

Через час дракон сложил крылья и задремал. Видимо, настрадался от боли.

А я изучил стальную пулю. На оболочке обнаружил клеймо. По нему определил: в дракона стрелял член королевского общества любителей экзотической охоты с планеты Камелот.

Сувенир-улику припрятал во внутреннем кармане комбинезона.

А Линь уже скакала по гнезду и совсем не морщила лоб от боли. Выздоравливает. Рух поглядывает на неё и на дракона. Чего-то ожидает от хозяев, готовый служить им.

В моей же голове по-прежнему зияет дыра и свистит ветер, выдувающий попытки хоть что-то придумать. Даже пресловутая мысль, как смыться отсюда — не родилась. Будь что будет — ныло внутри.

— Азин думать? — спросила кошка и присела рядом у барьера. — Азин спас большой рух.

— Это не рух! Это целый дракон!

Линь положила ладошку мне на стриженную макушку и посмотрела в глаза.

— Дракон — король рух! Хозяин дракона — король Зван-Зон!

— Как много у вас королей! — сказал я.

— Дракон — король рух! — повысив голос, пропищала Линь.

— По нашему — поводырь, — сказал я. — Здесь дракон — король, Азин — человек, а Линь?

— Линь?.. — она на секунду задумалась. — Линь — драная кошка!

И мы рассмеялись. Линь хохотала громко, приятным контральто, и этим привлекла внимание дремавшего дракона.

Он что-то прорычал в нашу сторону, а потом принялся тереть мордой рану под оттопыренным крылом.

Осмелел и осторожно приблизился к голове «короля». Хлопнул по костяной щеке. Он повиновался — морда отпрянула в сторону. И я увидел, что рана под мышкой почти затянулась. Просто шкура вокруг неё чешется.

Поправил сорванный пластырь и побрызгал вокруг раны антисептиком.

— Домой! — сказала мне Линь. — Линь — Азин — домой!

Я подхватил мурлыкнувшую кошку и перенёс на руха.

— Азин — домой — дракон!

— Я? На драконе?

— Азин — дракон!

Газовый гигант вышел полностью, накрыв полнеба. Между горизонтом и луной замерцали золотистые лучики восходящего солнца. Мир вокруг изменился. Удивительно яркие краски обворожили меня и Линь.

Я залюбовался кошкой. Она выглядела как земная женщина, облачённая в комбинезон оранжевого цвета. И мордочка у неё вполне человеческая — с бледной кожей, с пухлыми губами, с симпатичным носиком. Только ушки торчат как у кошки и всё время шевелятся, реагируя на посторонние звуки. Глаза под тёмно-коричневыми бровями стрельнули в меня «зелёными брызгами», и я увидел, как круглые зрачки сузились и превратились в перпендикулярные щёлочки. Всё-таки — кошка.

Этот пронзительный взгляд поразил меня стрелой амура. Я почувствовал, как затрепетали сердечные мышцы. В нахлынувшей истоме заставил себя отвернуться и, приложив усилие, поборол мужские фантазии. Но успел заметить, как алые губки Линь растянулись в томной улыбке.

«Ведьма, а не драная кошка!» — подумал я и принялся рассматривать мир иной.

Мы летели навстречу луне и к восходящему солнцу.

Я смотрел по сторонам и видел, как за нами формируется стая рухов, на их спинах восседают всадники — такие же как Линь существа. Цветные: рыжие, чёрные, белые, серые, пятнистые.

При солнечном свете туман исчез и обнажил внутренний мир джунглей.

Он кишит разнообразной жизнью. Переговаривается, ссорится и мирится; он выводит на прогулку стайки ещё не умеющих летать маленьких рухов и табуны гигантов, похожих на слонов. На полянах между зарослей могучих деревьев, на берегах озёр и рек видны дома, в которых живут семьи кошачьих. Около большого озера распластался красивый каменный город. На крышах домов расположились отдыхающие или готовые к полёту рухи...

Мы летим не быстро. Примерно через час впереди показалась большая вода. Наверное, море или океан. На берегу подковообразной бухты раскинулся мегаполис. Красивый, двухэтажный, с широкими улицами, с зелёными скверами, синими водоёмами.

Я сразу обратил внимание на то, что улицы в городе пусты. Кошек не видно. На крышах домов нет ожидающих хозяев рухов.

Недалеко от города дракон и стая рухов снизилась, и мы облетели песчаные берега и прилегающие к ним сады и поля. На одном из участков я увидел несколько сваленных в кучу мёртвых рухов. У них не было крыльев. Их кто-то отчленил. Неподалеку обнаружили тело старого кота, рыжего с седой шевелюрой. Несколько всадников, в том числе я и Линь, приземлились. Я первым подошёл к окоченевшему телу. Оно лежало в луже крови. Кот погиб от пули охотника.

Линь, подошедшая к убитому существу следом, пронзительно выкликнула боевой клич, и я услышал, как над океаном сотня котов повторили его хором.

— Король убит! — сказала Линь. — Отец Линь убит! — тихо добавила она. — Месть! — Линь указала на дракона.

— Король — твой отец!?

— Нужен новый король! Месть! — и снова посыл на дракона.         

— Месть! — согласился я и отправился к «боевому коню».

Поднявшаяся в воздух стая направилась к берегу, усыпанному камнями. Рухи планировали над ними и отыскивали булыжники, которые можно ухватить когтистыми лапами. Вскоре армада, вооружённая естественными бомбами, собралась в боевой косяк и направилась в море. А там, на небольшом коралловом атолле я увидел стоянку космических охотников.

Малый телепортанный катер покоился у самой воды внутри лазурной лагуны. На её противоположном берегу виднелась хижина из каменных плит. Рядом с ней лежали кипы крыльев, отчленённых от мёртвых рухов.

Охотников не видно. Скорее всего, они находятся в хижине и отдыхают после ночной охоты.

Линь выкрикнула понятную собратьям фразу и указала на хижину. И рухи стали пикировать и сбрасывать на неё булыжники. Крыша оказалась прочной. Но удары по ней разбудили землян. Они выглядывали из хижины и целились базуками в рухов.

—Лейтенант Азин! — послышалось с небес. — Остановите атаку! Вы подвергаете опасности подданных королевства Камелот! Они совершили преступление и будут арестованы!.. Лейтенант Азин! Вы выполнили свою миссию! Примите меры к спасению подданных королевства Камелот!

Над атоллом завис наш катер. Голос мне знаком. Это командир десантного катера. Вижу, как из открытого люка десантируются курсанты академии и стремительно падают на остров.

«Высади меня на берегу!» — приказал я дракону, мысленно сформулировав своё желание.

Он встрепенулся, выбросил в воду булыжник, и спикировал на белый песок.

Боковым зрением замечаю, что стая рухов, подчиняясь командам Линь, развернулась в сторону материка.

А я пытался покинуть дракона с помощью антиграва, но неожиданно рухнул на землю. Аппарат был заблокирован сигналом из нашего катера.

Падение оказалось неудачным. Я треснулся башкой о коготь дракона и потерял сознание...

— Лейтенант Азин, просыпайтесь!..

Физиономия сержанта Диксона цвета надраенного перед смотром курсантского башмака, ласково улыбающаяся, а не серьёзная, как в прошлый раз, нависает надо мной.

— Просыпайтесь, сэр!

Ощупываю приклеенный на лбу пластырь.

Терпимо. Капитан катера сказал: до свадьбы заживёт.

Это он врубил «глушилку» над атоллом, чтобы заблокировать движители антигравов браконьеров, намеревавшихся смыться с места преступления. Слава Богу, мой дракон успел приземлиться, и я рухнул с небольшой высоты.

— Сэр, вас ждут…

— Да знаю я, Диксон, про наши великие дела!

— Тогда — душ, лёгкий завтрак и ваш парадный мундир, сэр!

— Спасибо, сержант!

В душевой взглянул на физиономию в зеркале. Вполне симпатичная рожа.

Снял пластырь. Рана зажила. Улыбнулся. Выгляжу просто счастливым.

Под холодными струями проверил память, восстановленную до единого бита. Вспомнил последние дни перед выпускными экзаменами. Экзамены, и последующее вручение офицерского эполета с золотым перстнем, украшенным красным рубином. И, наконец, телепортацию к планете Зван-Зон для установления опосредованного контакта с недавно открытой цивилизацией.

На этом обитаемом шарике, спутнике газового гиганта, мы осуществляли обычный видео зондаж с высоты не менее тысячи метров. С помощь аэробионов записывали информацию о жизни кошачьих семей, о языках общения между собой и общения с рухами — умными домашними змеями.

На экспедицию с планеты Камелот наткнулись случайно. Охотники успели убить короля Зван-Зон и уничтожили около сотни рухов. Шла активная охота на дракона — змея редкой в этих местах породы.

Президент Галактической Комиссии по контактам указал на обязательную локализацию группы охотников силами офицеров академии.

Для спасения королевского дракона на планету внедрили меня, лейтенанта Азина.

Капитан-директор звездолёта разъяснил, что блокировка знаний, имеющихся в моей башке, мера вынужденная. Потому что цивилизация на планете Зван-зон в высшей степени ментальная. И знания, полученные выпускниками академии, распространять среди памятливых котов, обладающих активной телепатией, запрещено меморандумом Галактической комиссии. У здешних котов своего ума — палата!..

Прогрессорам и цивилизаторам на таких планетах делать нечего.

Вчера мы арестовали группу браконьеров, реквизировали их катер и отправили в ангар звездолёта. А сегодня намереваемся покинуть столицу Зван-Зони, уйти от неприятностей в виде контролирующих космос комиссаров.

— Сэр, — Диксон осмотрел мой наряд и поправил аксельбант на мундире. — Торжественная часть проводов группы офицеров академии сейчас начнётся. Местный мэр желает выразить свою благодарность за спасение населения от бойни, устроенной охотниками. Капитан-директор согласился на получасовой раут... Нас ждут, сэр!

Городская площадь заполнена жителями. Собравшееся население монотонно мурлыкало, но увидев, что люк катера открывается, разом притихло.

Два десятка офицеров и сержантов спустились по трапу на площадь и выстроились шеренгой перед каменной трибуной. Пожилой кот — «мэр города» — промурлыкал короткую речь и поклонился землянам. Появившаяся из толпы Линь остановилась возле старика и сказала:

— Мы, жители города и всей страны Зван-зон, благодарны вам за месть нашим врагам! В вашу честь — парад! После парада дракон — король рухов, выберет нового всадника.

— За два дня эта юная кошечка выучила наш язык! — сержант Диксон наклонился ко мне. — Через неделю весь город заговорит на гелакси, а через поколение они прилетят к нам в гости на собственном телепортане. Нужно срочно убираться с этой планеты! Иначе комиссары арестуют всю академию за нарушение законов о невмешательстве в развитие иных цивилизаций.

Парад прошёл быстро. Несколько десятков рухов с всадниками плавно покружили над площадью, над нашим катером, высыпали на нас пахучие лепестки цветов и улетели.

Появившийся следом дракон тоже покружил над площадью и аккуратно приземлился перед замершими жителями. Клацая по плитам могучими когтями, зверь продефилировал вдоль шеренги кандидатов во всадники, пристально вглядываясь в лица котов. Закончив обход горожан, дракон посмотрел на шеренгу офицеров возле катера, громко курлыкнул и направился в нашу сторону.

— Ну и морда у этой птички! — буркнул сержант. — Она и нас будет обнюхивать!?

Дракон остановился напротив шеренги, вытянул шею и, приблизив к офицерам шишковатую голову, стал медленно всматриваться в перекошенные от жути лица коллег.

Я и Диксон стояли в конце строя.

Голова дракона приблизилась к нам. Внимательный взгляд прошёлся по мне и по сержанту.

Закончив осмотр, дракон грозно рыкнул и положил голову у моих ног.

— Дракон выбрал всадника! — сказала с трибуны Линь. — Новый король планеты Зван-Зон может оседлать дракона!

— Это кто «новый король»? — проворчал Диксон, вцепившись в рукав моего мундира. — Что за шутки, сэр?

Неожиданный финал наших проводов встревожил и меня. Я на секунду представил возмущенного капитана-директора звездолёта и содрогнулся от мысли, что буду наказан им и это повлияет на мою дальнейшую карьеру. Результаты моей миссии на планету кошек он оценил по высшему балу. А этот неожиданный финал, если я приму приглашение дракона стать его всадником, скажется уже на карьере шефа.

«Король, ты медлишь!» — прозвучало в моей, наполненной знаниями башке.

Дракон моргнул огромными глазами и рыкнул в сторону Диксона. Тот отпустил рукав мундира и сделал шаг назад…

А я подчинился дракону.

Неведомая сила потянула меня к седлу между горбами, и мы сразу же взлетели над площадью.

Сверху я видел, как наши офицеры покидают площадь, как катер стремительно уходит ввысь, как жители города приветствуют дракона и как счастливая Линь, подлетевшая к нам на рухе, улыбается новому королю.

«Нас ожидают великие дела, сэр!» — сказала она...

И я услышал её.