Леонид ЕГОРОВ (г. Уфа, Башкортостан) ОБРАТНЫЙ ЭФФЕКТ

11

Осторожно ступая по нагромождениям, Степан почти добрался до вершины образования из трёх причудливых миниатюрных башен. Внезапно под ним что-то хрустнуло, и правая опорная нога ушла вниз по колено. Понимая, что резкие движения делать опрометчиво, он стал осторожно выбираться, стараясь распределять вес равномерно на все конечности. Но и это не помогло: скорлупа купола оказалась тонкой и хрупкой, и Степан, непроизвольно вскрикнув, ухнул вниз, обрушив при падении ячеистые стенки и перекрытия. Удачно приземлившись на очередную опору, он попытался резко вскочить, чем спровоцировал ещё один обвал и падение.

И вот теперь, барахтаясь в этих обломках и безуспешно пытаясь подняться, он со страхом обнаружил, что не в состоянии этого сделать. Что-то эластичное и тягучее удерживало его на дне этого миниатюрного города. Какое-то время он пытался выбраться самостоятельно. Пятнадцать минут показались вечностью. И только ещё больше перемазавшись в липкой массе он наконец-то вспомнил о рации, встроенной в комбинезон. Но и она была вся перепачкана зеленовато-прозрачной слизью, которая проникла в микрофон. «Придётся применять оружие, — пронеслось в голове, — а потом объяснять командиру группы, почему он, стажёр разведгруппы МЧС, ослушался приказа и полез один, без напарника и страховки, в самый центр сооружения, напоминающего гигантский термитник». Да ещё и оказавшись в такой неприглядной ситуации, начал палить из табельного оружия. Задачей группы было после тщательной подготовки визуально ознакомиться с объектом, и, взяв пробы на анализ, передать их в полевую лабораторию. Потом дожидаться очередных указаний из центра, что остальные бойцы наверняка и сделали.

Ситуация требовала каких-то действий. Достав пистолет, заряженный ракетницей, Степан убедился, что и это не получится, дуло было забито липкой гадостью и при прохождении заряда оружие, наполовину состоящее из пластика, могло разорвать. Опять его ошибка: отправляясь на задание, отверстие должно было быть прикрыто защитным колпачком. Оставалось одно из двух — или ждать, когда его найдут коллеги, или попытаться докричаться до кого-нибудь. Мысль о том, что он, бравый МЧСовец, будет звать на помощь, а потом его найдут и, перемазанного этим липким дерьмом доставят в лагерь, а он будет в таком виде стоять перед строем и выслушивать нарекания начальника лагеря, была нестерпима. И самое неприятное, что Аня будет стоять в этом строю вместе со всеми и видеть его позор. Нет уж, лучше смерть в этом месиве, чем её насмешливый и снисходительный взгляд.

Вообще-то Степан вместе с другими курсантами МЧС должен был в это время находиться на черноморском побережье на тренировочных сборах. Но в самый разгар мероприятия пришла разнарядка: требуются несколько добровольцев для выполнения реальной работы. Он и не думал никуда ехать — среди курсантов и кроме него хватало активистов, которым для хорошей характеристики эта поездка нужна была просто как хлеб. Но тут в его судьбу вмешался его величество случай. На следующее утро, из любопытства просматривая списки добровольцев, он обнаружил там фамилию девушки, за которой безуспешно пытался ухаживать весь заезд. План созрел молниеносно: раз Аня едет в экспедицию, то и он должен там оказаться во что бы то ни стало! Пробежав ещё раз глазами короткий список, он убедился, что задача будет не из простых. Почти все добровольцы были идейными партийцами, и вряд ли бы уступили место в своей будущей карьере. Единственный человек из этого списка, который ещё мог ему помочь — это сосед по блоку, Виктор Коромыслов. К активу он имел отношение косвенное, разве что был неплохим спортсменом — мастер спорта по плаванию. Он и на сборах-то больше тренировался, а обучением занимался в свободное от плавания время. Что поделать — такая традиция зародилась ещё во времена СССР: кто-то же должен защищать честь организации, вот и завлекали чем могли именитых спортсменов. Вечером после ужина, когда все по обыкновению сидели по своим комнатам, уткнувшись в гаджеты, Степан как бы невзначай поинтересовался у Коромыслова о предстоящих соревнованиях. «Один разок можно и пропустить», — беззаботно отмахнулся здоровяк. «А как же форма, так и потерять недолго», — участливо попытался войти в положение Степан. «Знаешь, чемпионом России я всё равно уже не стану — сейчас и помоложе ребята показывают неплохие результаты, а для дальнейшей работы такая экспедиция не повредит». «А чего там такого интересного», — задал вопрос безразличным тоном Степан, при этом отвернувшись к стенке, чтобы не выдать своего интереса. Виктор без особого энтузиазма поведал ему об огромной свалке на Южном Урале, куда свозили отходы с окрестных нефтехимических заводов. И вот недавно поступил тревожный сигнал от директора одного из заводов — отходы стали перерождаться и создавать причудливые формы, но человеческого вмешательства при этом замечено не было. Степан немного оторопел от такой информации, но любовь в данном случае была сильнее, и потому, взяв себя в руки, он бесстрастным тоном произнёс: «Слышал я об этих чудесах природы… только эти изменения связаны с повышенной радиацией». «А ты-то откуда знаешь?», — Коромыслов даже привстал с кровати, он, как и все спортсмены, очень бережно относился к своему здоровью.

«Тоже мне секрет Поля Шанеля — потому и посылают курсантов»,— ловко соврал Степан.

«Что же теперь делать», — растерянно уставился Виктор на соседа. «Что-что, — передразнил он верзилу, —тренироваться и защищать честь профессии там, где от тебя больше пользы». «Так что, к тренеру опять идти?.. То отказываюсь, то опять сам прошусь».

«Сам смотри, — зевнул Степан, — только как бы потом вообще не пришлось забыть не только про спорт, но и про девочек», — дожал он соседа, но тому, судя по каменному выражению лица, и без того хватило услышанного.

Утром, дождавшись, когда Виктор вместе с тренером вышли из административного здания, Степан, минуя приёмную, уверенно постучал в дверь командира сборов. Всё-таки любовь с людьми творит чудеса — ещё вчера он старался прошмыгнуть мимо этого здания, чтобы не дай бог не попасться на глаза начальству и не схлопотать очередной наряд за неряшливый вид или за бесцельное движение по территории. А сегодня он самым наглым образом вошел в кабинет к самому командиру сборов, подполковнику Запырычу, которого не только курсанты, семья-то боялась — как бы не отправил на гауптвахту или в наряд. «Чего тебе?» — рыкнул подполковник, не скрывая раздражения после предыдущей беседы. «Да вот, хотел узнать насчёт командировки на Южный Урал», — поспешно ответил курсант. Подполковник сначала непонимающе оглядел выскочку, но потом подумал и уже более мягко предложил сесть. Отправка была назначена на вечер, а афишировать отказ Коромыслова ему не очень-то хотелось. В итоге Степан под диктовку быстро написал заявление и отправился собирать вещи — благо со своим спортивным соседом ему в ближайшее время увидеться вряд ли предстояло.

 

Минут через сорок ожидания начало смеркаться, а ещё через какое-то время Степан почувствовал лёгкое жжение на открытых участках тела. Он опять попытался освободиться, но месиво держало его крепко, не давая надежды на освобождение. Кое-как дотянувшись и включив фонарик, он с удивлением обнаружил, что становится частью этого сооружения. На комбинезоне появились извилистые дорожки, а местами на них начали проступать зачатки ячеек. «Ну, попал… так заживо замуруют, и никто не узнает где могилка моя». После увиденного мысли о гордости, внешнем виде и даже о любимой девушке уже не беспокоили курсанта. В нём наконец-то проснулся инстинкт самосохранения, и Стёпа начал звать на помощь. Сначала негромко, но по мере усиления жжения крик его становился всё громче, минут через десять он уже орал благим матом. Но ночью на бывшей свалке помощь ждать было неоткуда, разве что на вечерней поверке хватятся, и уж тогда может и начнут искать, если не подумают, что сбежал в самовольную отлучку. Вдруг его чуткий слух уловил какой-то шум — показалось, что кто-то отозвался, и он в надежде затих, прислушиваясь к тишине ночной свалки. Минут через пять голос раздался уже ближе, Степан так обрадовался, что чуть не обрушил на себя ещё часть сооружения. Наконец человек приблизился, и он уже мог с ним нормально перекрикиваться. Выяснив, кто он такой, человек удалился, посоветовав ему сидеть спокойно и ждать помощи. Через какое-то время он услышал шум удаляющегося автомобиля. «А вдруг не приедут…» — похолодел Степан. Кожу стало разъедать сильнее, и ему начало казаться, что тело его распадается на части.

Очнулся он уже на кровати в огромной палатке, руки и ноги, как ни странно, двигались. Рядом на стуле дремала Аня. Очнувшись от движения больного, она вскинула голову и улыбнулась. В окне мелькнула шустрая тень голозадого Амура, убедив влюблённого юношу в нереальности происходящего. Спрашивать о чём-либо не имело смысла — ему и этого было достаточно: «Как мало человеку надо для счастья», — подумал он и закрыл глаза, считая всё это чудным сном.

 

«Степан Ильич! — оторвал его от воспоминаний голос адъютанта. — Ваша жена на связи — соединять?» «Скажи, что я занят!» — недовольно буркнул генерал-майор. «Эмма Александровна, к сожалению он не может сейчас взять трубку — разговаривает по параллельной линии». «Хорошо, что я мобильный не ношу с собой, а то бы житья не дала»,— облегчённо вздохнул Степан Ильич. «Вадим, — обратился он к адъютанту, — весь архив эвакуировать не имеет смысла — нам это уже не поможет, — только последние данные по загрязнению». И, словно в подтверждение его слов, на экране появились снимки, а потом и текстовая расшифровка. Данные из космоса подтвердили, что прибрежные, недавно появившиеся морские и океанские образования не имеют ничего общего с коралловыми рифами. И даже наоборот, успешно заменяют их, используя как строительный материал. «С земли нас почти уже выжили — осталось убить океан, и человечество обречено», — бесстрастно вздохнул генерал. За последние годы он повидал всякого, и поэтому предаваться эмоциям не имело никакого смысла. Эти нагромождения появлялись в самых неожиданных местах, перерабатывая всё, что можно было использовать для вновь образованных причудливых форм. Иногда казалось: полоумный дизайнер с абстрактным мышлением руководит созданием этих сооружений. Хотя по сути так и было — человечество, с давних времён пытаясь облегчить свою жизнь, всё больше и больше загрязняло Землю. В данном случае виной и был человеческий разум — эдакий коллектив изобретателей, передающий чудовищную эстафету на протяжении последних столетий.

Через полчаса, пролетая на вертолёте над огромной равниной, исписанной хаотичной сеткой из малых форм, он не мог оторвать взгляда от чудовищной красоты игры света и тени в лучах заходящего солнца. Вот и они, тогда не представляя масштаба этой угрозы, даже развивали направление туризма по линии МЧС. Запрещая местным жителям разрушать термитники, руководствуясь тем, что это национальное достояние, да ещё и утилизирующее мусорные свалки. В общем-то правильно, что запретили, хотя Степан Ильич этим расхитителям был обязан жизнью, — если бы не они в ту злосчастную ночь, где бы он был сейчас, наверняка стал частью какого-нибудь нагромождения. Местные мужики, убедившись, что эта масса неплохо горит, приспособились делать заготовки на зиму для отопления котельных. Хорошо, в лаборатории вовремя выяснили, что при горении эта масса выделяет токсичный газ, вызывающий тяжёлые галлюцинации. Получается, провалившись в эту гадость, Степан на своей психике испытал воздействие термитников на живой организм. В тот период он не сразу пришёл в себя, и время от времени его ещё несколько дней преследовали видения. Но это скорее всего было вызвано расшатанной психикой. Ожоги на шее и руках через неделю зажили как на собаке. Но эту неделю он мог наслаждаться общением с Аней, которую приставили к нему за неимением сиделки в походном госпитале. А так как он оказался почти героем, пострадавшим ради науки, как доложили в вышестоящие инстанции во избежание неприятностей, то на правах героя ему не стоило большого труда подружиться с понравившейся ему девушкой. Постепенно дружба переросла в нечто большее, и он уже подумывал, как бы ему объясниться с ней поконкретней. Но на сборах, куда они вернулись после экспедиции, времени свободного практически не было, виделись они урывками, а потом её вообще распределили в другой отряд. Злую шутку сыграла и эта история с термитником. По возвращении на сборы Запырыч сразу же приблизил к себе героя, ну как же — доброволец, рисковал собственной жизнью, выполняя правительственное задание. Участь Степана была решена. По окончании сборов он был оставлен в тренировочном лагере инструктором, а на робкие возражения о переводе в отряд, где служила Аня, полковник смотрел на него как солдат на вошь и даже не пытался ничего объяснить при этом. Степан какое-то время поддерживал связь с любимой девушкой, но любовь на расстоянии оказалась не для него. Виной всему оказалась дочь подполковника, получившая распределение не совсем по профессии, зато поближе к родителям и на хорошо оплачиваемую работу. Похоже, Запырыч давно всё решил за них, а потому приставил Степана опекать свою перезревшую дочь. Общаясь изо дня в день на работе, а иногда и в нерабочее время, Степан и не заметил, как угодил под венец с нелюбимой девушкой.

Вертолёт завис над эпицентром взрыва. Генерал не верил своим глазам: место, неделю назад подвергшееся бомбардировкам, мало чем отличалось от остальных термитников, разве что имело более низкие формы и утратило их совершенство. «После взрыва масса начала стремительно восстанавливаться и уходить глубже под землю, при этом стенки строений приобрели более прочную основу», — доложил адъютант данные изысканий. «Оно что, ещё и усовершенствуется? — промелькнуло в мозгу. — Только тараканов распугали», — с наигранной непринуждённостью проворчал Степан Ильич, пытаясь сохранить самообладание. Но от этой безысходности совсем опускались руки. Что бы они ни делали в борьбе с этой гидрой, она становилась только сильнее, изощрённее и приспособленнее. Конечно, если смотреть правде в глаза — они сами были виноваты в расползании по миру этой угрозы. Поначалу на эйфории чего-то нового здесь стал развиваться экотуризм. И действительно, люди приезжали с разных уголков земли: сначала учёные, а за ними потянулись и простые обыватели. Термитники преподносились как восьмое чудо света, способное очистить землю от огромных залежей мусора. Появлялись фантастические идеи постройки городов и тоннелей, соразмерных человеку и соединяющих весь земной шар. Мэры городов завозили «рассаду» на пригородные свалки, экономя на постройке мусороперерабатывающих заводов. Затем появилась другая забота: в очередной раз вступив в конфронтацию, мировые державы ввергли планету в глубочайший кризис. Возврат территорий, которые были отданы в аренду восточному соседу для сельского хозяйства и почти не пострадавшие от этой напасти, оставался под вопросом. Китай как всегда первым освоив новую технологию, ещё и усовершенствовал её. Термитники на их территориях стали размножаться быстрее, проникать в города и потихоньку перемалывать их. Остро встал вопрос переселения людей, и правительство Поднебесной правдами и неправдами закреплялось на территориях других стран. Но остальной мир, за исключением нескольких учёных, до конца ещё не понял масштаба всей катастрофы. Первой забила тревогу профессор биохимических наук — Мария Герасимовна Юртова. Именно она, находясь в командировке в Гуанчжоу, поняла, какую угрозу несёт разрастание этой опухоли на теле планеты. Он до сих пор с благодарностью вспоминал эту немолодую спокойную женщину с мягким грудным голосом. Приехав в середине августа в Крым, она, вместо того, чтобы наслаждаться морем, солнцем и волшебным воздухом, несколько дней беседовала со Степаном, тогда уже капитаном МЧС о том уже забытом происшествии. А потом вечерами, анализируя новый материал, тщательно записывала всё в свой портативный компьютер, дублируя также и на бумажных носителях в виде блокнотов. Тогда же она и показала ему видеофильмы о зарождении этой страшной опасности. Поначалу всё это выглядело как научные достижения, способные в очередной раз облегчить труд человека. Несколько групп учёных и дизайнеров независимо друг от друга попытались взять под контроль простейшие формы жизни. Очень интересным ему показалась команда, возглавляемая Нери Оксман. Симпатичная брюнетка модельной внешности с воодушевлением презентовала свои достижения на английском языке. Степан тогда ещё был очень удивлён, что учёные могут так потрясающе выглядеть.

На экране роботизированный стержень обмотал нитью каркас. Потом по ней были запущены шелкопряды, и через какое-то время на экране появился шатёр, выполненный по нужным параметрам. Это было соединение двух миров — собранного и выращенного. Далее Нери Оксман предложила объединить эти направления и отказаться от сборных объектов. В качестве примера она привела выращенный павильон с использованием трёхосного робота и несколько тысяч шелкопрядов. «К сожалению, иногда благими намерениями вымощена дорога в ад», — увлёкшись, он даже вздрогнул от этой фразы. «Они не остановились на этом, а стали разводить личинок с разными задачами, добиваясь эффекта кожи. Чтобы однородная структура принимала разные свойства, например, грубая кожа на пятках, более эластичная на локтях, коленях и тонкая на веках», — продолжала Юртова. Степан с удивлением узнал, что существует вид сибирского шелкопряда, наносящий значительный ущерб лесному хозяйству. Учитывая его способность перерабатывать древесину, он оказался лучшим кандидатом на скрещивание. «И что, все проблемы из-за этой китайской или как там её… маленькой гниды?» — раздался за спиной возмущённый прокуренный баритон тестя.

Он оказывается давно уже сидел у них за спиной и внимательно смотрел видеофильм. «Если бы только это, — возразила Мария Герасимовна. — Не последнюю роль в этом движении сыграли её коллеги из лаборатории живой архитектуры при Колумбийском университете, сумев интегрировать биологию в архитектуру. Путём генетической модификации бактерий для создания прочных материалов». «Так я и думал, без англосаксов и тут не обошлось», — недовольно крякнул Запырыч. И словно вторя ему, Юртова привела другой пример:

— В Гарварде существовал прект Robobees, целью которого было изучение микро-робототехники и создание роботов-насекомых, имитирующих связи пчелиного роя.

— Так всё-таки роботы, — оживился Степан, — маленькие терминаторы.

— Скорее термиты, проект так и назывался — TERMES, — улыбнулась Мария Герасимовна непосредственности слушателей. — Авторы подсмотрели идею у насекомых, строящих термитники и разработали систему строительства, полностью роботизированную, основанную на роевом интеллекте.

Степан с полковником сидели, оглушённые этой информацией, и чувствовали себя полными идиотами. Они даже представить себе не могли, что наука уже двадцать лет назад добилась таких поразительных результатов. «Цель была конечно достигнута, бактерии с изменённым геномом могут воздействовать на стареющий бетон, меняя его на бактериальный клей, — возбуждённо продолжала профессор, — но и это не всё. Появилось несколько лабораторий, которые вплотную занялись изменением генома туркестанского и большого закаспийского термита. В основу легла их способность перерабатывать древесину в неограниченных количествах, что в своё время наносило большой вред лесным посадкам», — устало закончила Юртова.

— И что, всё это случилось по вине учёных?! — у Запырыча на красной физиономии выпивающего человека даже усы от возмущения поднялись кверху.

— Ну, не только учёных, в этот процесс активно вмешался международный капитал — акции этих компаний выстреливали одна за другой. Правда сейчас, когда появились опасные прецеденты, они начинают сдуваться, и вероятно в скором будущем число обанкротившихся людей будет исчисляться миллионами.

Степан слегка побледнел: его супруга как раз и была из тех, кто вкладывал во вновь создаваемые проекты в надежде разбогатеть на своей интуиции. Но, взяв себя в руки, решил не спешить с выяснением названий этих компаний. «У вас наверное много единомышленников, систематизировать в одно целое такой материал не совсем простое дело», — как-то рассеянно переспросил он: мысль о жене и её акциях всё ещё не отпускала его. «Да нет, их как раз почти нет, информацию собираю по крупицам, но власти к сожалению считают, что я вставляю палки в колёса научно-техническому прогрессу», — горько усмехнулась пожилая женщина. «Два года назад я уже поднимала этот вопрос на Всероссийской конференции по внедрению биоархитектуры в повседневную жизнь. Так один из основоположников этого течения в нашей стране, профессор Ишмаев, не дал даже закончить доклад, назвав меня ретроградом». «Ретро кем? — возмутился слегка подвыпивший полковник, второй день обмывающий новое звание. — Да я бы этих умников ещё в детстве топил как котят. Всю природу испоганили, а нам потом выручай ценой собственных жизней». «Так может действительно между этими изобретениями и уничтожением природы нет никакой связи?» — с робкой надеждой переспросил Степан. «К великому сожалению, Степан Ильич, связь давно уже доказана, а то, что поглощает нашу землю с геометрической прогрессией, как раз и является уникальным биологическим гибридом и, возможно управляемыми, вышедшими из-под контроля микророботами». «Так почему не создать других роботов, способных подчинить этих?» «Возможно, со временем учёные займутся и этими разработками».

«Когда рак на горе свистнет, — опять влез Запырыч. — Пардон, имел в виду, когда будет хорошо оплаченный заказ». «А почему бы не привлечь эту девушку — Нери Оксман… она-то наверняка понимает глубину этой проблемы»,— сделал предложение Степан. «Ну, во-первых, она далеко уже не девушка, а недавно стала бабушкой, а во-вторых, у изобретателей так устроен мозг, что они вряд ли будут разрушать то, что так долго разрабатывали и во что вкладывали душу. Тем более кто же признается, что именно его изобретение наносит такой ущерб человечеству, на данный момент доказать что-либо очень сложно».

На следующее утро профессор Юртова уехала в длительную командировку на Тихий океан, где была обнаружена огромная свалка из плавающих отходов, по сути превратившаяся в плавучий остров. Больше они с ней не виделись, но эта встреча заставила их с тестем взглянуть на мир по-другому. Александр Петрович даже начал меньше пить, а если и выпивал, то винил в этом испорченную экологию, на которую он был не в силах смотреть трезвыми глазами. Степан же вплотную заинтересовался агрессивными термитниками, став добровольным союзником этой самоотверженной женщины.

 

Марии Герасимовны давно уже не было в живых: при очередном докладе с ней случился инфаркт. Степан Ильич узнал об этом спустя год и был очень огорчён случившемся. Но семя, посеянное профессором Юртовой дало свои результаты. Когда напасть охватила огромные территории, выяснилось, что из всех силовиков именно он владеет необходимой информацией, что и послужило его стремительному повышению по службе. Поначалу им даже показалось, что тайна маленьких тоннелей и башенок разгадана. Датчики зафиксировали движение небольших насекомых. Когда часть биомассы была разобрана, в тоннелях были обнаружены вездесущие тараканы, соперничающие с мутантами за остатки от ходов, которые можно употреблять в пищу. Но когда питательных веществ не оставалось, тараканы всё равно не покидали удобные для проживания квартиры, соизмеримые с их размерами. Оказывается, глубоко под панцирем эти гибридные строители ещё и выращивали специализированные грибы, входящие в рацион тараканов. И действительно, поискав в интернете, Степан Ильич нашёл вид термитов, занимающийся разведением грибных садов. Получается, дьявольская рука, создавая маленьких монстров, позаботилась о разнообразии их рациона. Учёные, слишком поздно подключившиеся к изучению этой напасти, с ужасом наблюдали за потрясающей приспособляемостью искусственных выродков. Были попытки вывести на базе существующих форм новые виды микроорганизмов, способных подчинить или уничтожить предшествующих. Но всё происходило с точностью наоборот. В подчинение попадали новые формы жизни, пополняя и усовершенствуя армию зла.

 

Вертолёт сильно тряхнуло, Степан Ильич от неожиданности расплескал кофе, испачкав мундир. «Где вас учат таких», — в сердцах начал он, но осёкся, увидев растерянное лицо пилота. Дело в том, что за последнее время произошло несколько случаев выхода техники из строя. Микроорганизмы неизвестной формы каким-то образом проникали внутрь и уничтожали проводку и электрические платы. Несмотря на усиленный контроль, эти инциденты повторялись всё чаще и чаще. «Неужели попали?» — пронеслось в голове. Вертолёт клюнул вперёд, очевидно отказал хвостовой винт, и начал резкое снижение. «Сажай на купол, самортизирует!» — услышал он истошный крик Вадима, и они вошли по самую крышу в ближайшее нагромождение, круша винтами ячеистую постройку. Очнулся он уже в темноте. Рядом кто-то тихонько стонал. «Все целы?» — произнёс генерал, но с его губ слетела нечленораздельная фраза, рот наполнился липкой солоноватой жидкостью. Через разбитый иллюминатор попали обломки термитника, испачкав мундир и расцарапав лицо. «Ну вот: всё возвращается на круги свои, вернулся туда, откуда начинал карьеру», — подумал он, повторно теряя сознание.

В глаза бил нестерпимо яркий свет… Открыв глаза, Степан Ильич зажмурился и хотел прикрыться рукой, но она оказалась крепко привязанной к телу. «Да задвиньте же кто-нибудь шторы!» — раздражённо крикнул он в приоткрытую дверь. «Товарищ генерал, с вами всё в порядке?» — донёсся до него из-за лёгкой перегородки голос адъютанта. «Да не могу понять, зачем-то руки привязали, мы что, в психиатрической клинике?» — добавил он более сдержанно. В открытую дверь робко постучали, на пороге стояла девушка в халате поверх одежды. «Сестра! — недовольным голосом обратился Степан Ильич.— Да уберите вы этот свет». Девушка покорно подошла к окну, опустила жалюзи и спокойно села рядом на стул.

Генерала как током ударило: галлюцинации или дежа вю. Ему показалось, что он вернулся на тридцать лет назад, и перед ним сидит его первая любовь. Девушка действительно была очень похожа на Аню. Только молодую, ту Аню, за которой он когда-то ухаживал. «События повторяются, только я уже не так молод, второго шанса не будет, а жаль», — полушутя подумал старый МЧСовец. Неловкое молчание нарушил какой-то стук, и из-за перегородки на костылях появился адъютант. «Здравствуйте», — смущённо поздоровался капитан с девушкой. «Очнулись,— участливо обратился он к генералу, — а то мы с Мариной… Мариной Сергеевной вторые сутки дежурим около вас».

— Ну, медсестра-то понятно, а ты ведь и сам, как я погляжу, изрядно покалечен.

— Да дело в том, что Марина Сергеевна не медперсонал, она тут совсем по другому делу.

«Тоже из наших, МЧС?» — обратился Степан Ильич к девушке. «Вадим, мы же договорились, вы называете меня по имени, а то мне не совсем удобно, — немного смутилась она, глядя на адъютанта. — Нет, я не из МЧС, но у нас при сложившихся обстоятельствах могли бы быть общие цели», — продолжала Марина, обращаясь уже к генералу. «Вот как!» — засмеялся Степан Ильич и тут же пожалел об этом: рот свела жуткая боль. «Вы аккуратнее, у вас челюсть повреждена», — участливо посоветовала девушка, ещё больше напомнив ему его старую любовь. «У меня сейчас одна цель — скорее выбраться из этой богадельни», — продолжал веселиться генерал, эта наивная девушка своим забавным предложением сразу подняла ему настроение. «Я вас внимательно слушаю, прелестное создание», — не унимался генерал, не в силах воспринимать всерьёз происходящее. «Зря вы иронизируете, товарищ генерал! — вмешался молчавший до этого Вадим. — Марина — кандидат биологических наук, защитилась по теме «Воздействие микроорганизмов на окружающую среду». «Да», — только и сумел ответить моментально посерьёзневший генерал. Девушка вкратце рассказала о своих изысканиях в области микроорганизмов и различных способах воздействия на них. В палату вошёл лечащий врач и посоветовал прекратить мучить больного генерала, предложив подождать денька два, пока он окрепнет. Но Степан Ильич так заинтересовался предложением, что уже сам не хотел отпускать девушку, решив дослушать всё до конца. Оказывается, Марина, возглавляя частную лабораторию, сумела вывести редкий вид улиток на базе ахатинов, которые, питаясь ячеистой массой, могли выращивать свои домики. Гигантские улитки размножались с поразительной быстротой: выпущенная пара через полгода в теории образовывала большую колонию, и они могли бы за полгода уничтожить почти квадратный километр сооружений. Но самое ценное: вышедшие из под контроля микророботы, управляющие различными гибридами термитов и шелкопрядов, не могли оказывать на них своего доминирующего влияние из-за отсутствия у последних способности к организованной жизни, присущей роям. «Жаль, нет с нами Марии Герасимовны, она бы смогла оценить масштаб этого предложения и, вникнув, вынесла бы свой безошибочный вердикт», — неожиданно вспомнил генерал о профессоре Юртовой.

«Я уже обращалась в военные структуры, но они про улиток даже слушать не хотят, а я читала ваши интервью, вы же мудрый человек и всегда выступаете на стороне прогресса», — завершила Марина свой спич, с надеждой глядя ему в глаза. «Мудрость — это возрастное замедление работы мозга, приводящее к невозможности принятия скоропалительных решений», — отшутился генерал, представляя, как он будет убеждать военный совет взять на вооружение армию боевых улиток. «Боюсь, мне тоже будет трудно объяснить воякам, хотя как вариант — почему бы и нет!» — улыбаясь, уклонился он от прямого ответа. «Бояться нужно только шизофреников, с остальными есть шанс договориться», — бойко ответила осмелевшая девушка, почувствовав расположение старого генерала. «Интриганка! Как всё же она чувствует слабые места мужчин», — испытав укол ревности слегка нахмурился до этого восхищённо слушавший лекцию адъютант. Прощаясь, Марина решила воспользоваться последним козырем: «А знаете, мои родители тоже в своё время работали в МЧС», — реакция для неё была совсем не та, на которую она рассчитывала. Генерал опять посмотрел на неё странным взглядом человека, знающего что-то такое, о чём не очень хочет говорить. Степан Ильич в свою очередь поймал себя на мысли, что сам боится спросить об этом, хотя полной уверенности у него всё же не было. Вадим, хорошо знающий своего шефа, был удивлён такой перемене, но подумав, списал всё на его болезнь и усталость.

После ухода Марины в палате наступила неловкая тишина. «Степан Ильич, вы наверное не в курсе, но пилот, получивший несколько осколочных ранений и порезов, пришёл в себя и интересовался вашим самочувствием», — по-военному чётко доложил адъютант. «Деликатный, подлец», — подумал про себя генерал, но вслух произнёс бесстрастным тоном: «Я рад за него… а знаешь, чем чёрт не шутит, может улитки — это и есть наш последний шанс». «Допустим, — поддержал разговор осторожный капитан, — но когда они сожрут этих гадов и расплодятся до неимоверного количества, что с ними будут делать наши потомки?»

«Ставлю рубль против рваного башмака — такие как эта девушка и тогда что-нибудь придумают. Давно пора было уступить место учёным, силовыми методами всёх проблем на земле не решить».

«А и не надо ничего придумывать, наладим экспорт улиток в Китай — для них это самый деликатес».

«Фантазёр, гляди как разошёлся, пора его рекомендовать на повышение, капитан, а всё в адъютантах», — прищурился генерал от луча солнца, пробившегося в маленькую щель между жалюзи и оконным откосом. Но теперь для него это уже был лучик надежды, указывающий путь из тёмного царства.

«Интересно, а улитки вкусные?»— проваливаясь в тяжёлый сон, устало подумал Степан Ильич. Капитан, осторожно опираясь на костыли, тихонько подошел к окну. Марина стояла у проходной, ожидая когда за ней приедут. Увидев Вадима, она приветливо улыбнулась и кокетливо помахала ладошкой. «Какая девушка — мечта поэта!» — вспомнил он фразу из какого-то старого фильма и только теперь понял, что даже не взял у неё номер телефона. «Придётся позаимствовать визитку у генерала», — улыбнувшись в ответ, похвалил он себя за солдатскую смекалку. Мимолётная влюблённость отодвинула все глобальные проблемы на второй план. «Основной инстинкт всегда правил миром, и пора задвинуть этих простейших насекомых на их место, а человеку показать кто царь природы на этой планете», — с надеждой думал лечащий врач, стоя за спиной у молодого человека. Он как медик быстрее других понял и оценил возможности этих прожорливых моллюсков и с надеждой ждал дальнейшего развития событий. Единственное, что омрачало его настроение, в клинике начались серьёзные проблемы с бытовой техникой и освещением. И он, работая в клинике и владея информацией о катастрофах, случившихся с пациентами, как никто понимал, что счёт пошёл уже не на годы, а на дни и даже часы.

«Надо будет посоветовать генералу изолировать эту лабораторию от внешнего мира — слишком большие ставки на кону. Второго шанса у человечества может и не появиться».