Мари А. (г. Екатеринбург) КРИВОЙ Я

Мари

По немноголюдной улице шел я.

Мирно огибая лужи, поднимаю воротник уже раз сто подштопанного старого пальто. Противная погода выдалась этой осенью, хотя грех ли мне жаловаться? Она всегда такая, таков город L: вечные холода, вечные дожди и грязь. Постепенно к этому можно привыкнуть, научиться не замечать.

Скорее бы добраться до дома, скинуть мокрую одежду и умыть лицо, смывая все события сегодняшнего дня. Смыть работу офисного планктона, смыть ругательства босса, смыть этот дождь, смыть все воспоминания, и желательно часть жизни.

Смахиваю рукой капли воды с челки и тянусь за пачкой в карман, что-то я совсем расклеился. Даже когда мы были с ней, все было… Не так. Кстати, о ней…

Мою девушку звали Лидия, она ушла. Честно говоря, я и сам не знаю, почему так случилось. Ни в коем случае я не виню её! Она была чудесной, заботливой, всегда была рядом и поддерживала. Я даже любил её! Мы были счастливы вместе, а потом все стало каким-то другим. Долгие бессонницы, я уходил в ванную, закрывался там. Спиной к стене и без каких-либо слов почему-то начинал плакать. Отчего-то становилось так горько, так болезненно и мучительно на душе. Мысль в голове: «Все действительно должно быть так?» Мне было до тошноты противно видеть эту рожу в отражении зеркала.

Я — другой человек, которого не было раньше, его вообще не должно было существовать. Со мной что-то не так, пора сходить к врачу, но внутри меня что-то осознавало, что это не выход. Я схожу с ума от ненависти к собственной жизни, к серости, к однообразию и внутреннему одиночеству, которое показывалось лишь когда я был наедине со своими мыслями.

Если бы я не посмотрел в тот день в зеркало, если бы я сдержался и не разбил его, выкрикнув все в лицо бедной девушки, возможно сейчас бы я уже был женат, у нас была бы собака, идиллия...

Чёрт, сигареты закончились.

А все-таки я рад, что так сложилось.

С того дня как я расстался с ней, прошло вот уже больше полугода, я поселился в этом старом многоквартирном доме, который, казалось еще немного, и наконец-таки развалится.

Небольшая комнатка на предпоследнем этаже. Зачастую холодная, даже обогреватель не спасает, но, увы, на большую роскошь я не способен. Лифт скрипуче и медленно поднимает наверх, даже он уже находится на последнем издыхании. Жизнь слишком предсказуема, порой кажется, что все идет по отработанному сценарию, и только мне видится, что так не должно быть, а ведь рассказать-то некому. Не в нашем обществе. Даже на работе одни пираньи сидят, единственный приятель по курилке вроде бы как слушает мои бредни, но в итоге лишь пожимает плечами, приговаривая: это просто депрессия. Хорошее слово «депрессия» — оно разом описывает все те симптомы настроения, о которых ты хочешь поделиться и быть может получить совет. Это могло бы помочь, если б существовала эта самая «депрессия», а если у меня всю жизнь было так? Каким словом это можно назвать?

Невеселые мысли, проскальзывающие на затворках сознания, любили заходить в гости почему-то именно в тот момент, когда я заходил домой. По привычке смотрю в зеркало. Стекло молчало. Вообще оно не очень разговорчивое: даже когда мне становится весело, ему не особо нравится общаться.

Мой друг — отличный пародист! Вы знали это? Конечно нет, а вот я знаю и до безумия горжусь им! Стоит мне изобразить какую-то гримасу, как сразу он повторит её в точности до морщинки.

Мой друг кивает мне и как-то криво улыбается — не люблю, когда он так делает.

Сквозь шторы пробегает ветер и, окутывая тело, останавливает на нем след из мурашек, достаточно освежающе.

Половицы неприятно скрипят под ногами, но спустя два месяца жизни здесь я перестал обращать на это внимание. Старый раскладной диван, шкаф, пыльное кресло, зеркало на стене и пара фотографий. Скидываю промокшее пальто на кресло и расстегиваю верх рубашки, наконец-то можно спокойно вздохнуть. За спиной послышался неприятный скрип.

За мной кто-то следил. Шторы покачиваются от слабого сквозняка, в доме удивительно тихо, даже не слышно, как мистер Бэтрас ругает свою дочь. Кто-то ходит за окном, стучится в двери, он скользит тенью по полу, он уже за спиной. Я чувствую его.

На какое-то мгновение тело и разум охватил первобытный страх: по спине пробежал холодок, словно сама смерть вздохнула надо мной, руки вспотели, сердцебиение участилось. Так бывает, когда вы встречаетесь лицом к лицу со своей фобией, но не в моём случае.

Сжимаю руки в кулаки и тяжело вздохнув резко поворачиваюсь, дабы взглянуть в глаза этому подлецу! Лучше уж так, чем умереть, смотря на пожелтевшие обои.

Он смотрел и ухмылялся, и было в его ухмылке нечто лживое, и отчего-то казалось даже гадкое. Это было отвратительное и весьма жуткое зрелище. Отражение в зеркале ухмылялось, скрестив руки на груди, в то время как я стоял с разинутым ртом.

— Закрой рот — муха залетит, — прозвенел голос по ту сторону стекла. Я подчинился и начал медленно подходить к зеркалу, которое досталось мне еще от родителей. Старое с деревянной резьбой. Мать его очень любила, а мне не хватило духу выкинуть. — Позволишь войти?

— Агу, — все, что удалось выдавить из себя. Сон ли это? Я протянул руку вперед и коснулся поверхности зеркала, зажмурился и резко открыл глаза: увидел в нём лишь отражение комнаты.

— Не переживай, шок через скоро пройдет.

Я резко обернулся и попятился назад, размахивая руками, видимо стараясь таким образом избавиться от наваждения. Я, вернее то, что обычно отражалось в зеркале, стояло напротив меня у самого окна и, вскинув бровь, с какой-то скукой в глазах наблюдало за моими кривляньями. Весьма тактично.

— Успокойся, я не призрак, да и, раз уж на то пошло, в драку тоже не собираюсь влезать.

Мое лицо, вернее лицо, похожее очень сильно на мое, скривилось в усмешке и кивком головы указало присесть, я лишь отошел от него в сторону и оперся рукой о стену, восстанавливая сбившееся со страху дыхание.

— Кто ты?

Он посмотрел на меня так, словно такой вопрос был величайшим верхом человеческой глупости. Но можно ли его назвать человеком? Идентичная внешняя копия меня, ни дать ни взять близнец, вот только все в нём было с точностью, да наоборот. Родинка, которая всю жизнь была у меня с правой стороны под глазом, теперь красовалась на левой, а кривой клык с левой стороны перенёсся на правую сторону.

— Думаю, объяснять метаморфозы этого мира будет слишком тяжело для твоего разума, так что будет проще дать имя. Зови меня Двойник, так понятней, а я в свою очередь, привычней для нас… буду звать тебя Эдди, идёт?

Я кивнул и, сделав шаг назад, взглянул на зеркало, в котором снова было лишь моё отражение.

— Не волнуйся, теперь там действительно "ты", вернее отражение тебя, который стоит передо мной.

— А ты кто тогда, раз ты — это не я?

— Я — это ты. Настоящий, реальный. Что не ясно-то?

Двойник был каким-то нервным. Он ходил из стороны в сторону, осматривая комнату так, будто в его доме сделали перестановку, и он никак не мог понять, куда же делись ключи от машины или банный халат. Если мне это снится, то сон весьма... странный. Он прошел к креслу и, осмотрев его с боковых сторон, с тяжелым вздохом сел и воззрился на меня.

— Я…

— Нет, ты не умрешь. Слушай, Эдди... — он оперся руками о колени и подпер ладонью подбородок. — Я не смерть, не сон, не какой-то там демон. Я всего лишь существо, которое живет отражением тебя.

— Да, приятное знакомство, ничего не скажешь, ну это в порядке вещей, конечно.

Сказать, что я нервничал, ничего не сказать, мне было не по себе. Он откинулся на спинку кресла.

— Может хоть кофе заваришь?

— Прости, не пью.

— Ах, ну да.

Снова молчание и я, уже попросту не зная куда себя деть, присел на край кровати и опустил голову.

— Мне нужна твоя помощь. Мой мир движется к краху, одному мне не справиться. Банально, да?

Он встал и, подойдя ко мне вплотную, заглянул в глаза. Удивительное ощущение.

— Помоги мне, пожалуйста, — я кивнул, и он, схватив меня за руку, подтащил к зеркалу.

— Что мне делать? — все еще находясь под шоком.

— С разбегу и в зеркало, — а вот это уже больше походило на шутку или действительно сон. Он подхватил меня за грудки и подтолкнул к зеркалу.

— Долго еще смотреть-то будешь?

— А другого выхода нет?

— Есть. Из окна. Быстрый, почти безболезненный. Можешь даже войти во вкус.

Двойник как-то невесело ухмыльнулся, и я с сомнением посмотрел на отражение:

— А это не опасно?

Он закатил глаза и, скривив гримасу «ты меня достал, несмотря на то что ты — это я», чуть ли не прошипел:

— Может, проверишь уже?

Он схватил меня за шиворот и с неведомой силой впечатал в зеркало. Оно разбилось и осколки со скрежетом вонзились в лицо, а затем и в тело. Он продолжал толкать, а я не выдержал и закричал от боли, пытаясь ухватиться за раму и вернуться обратно. Тело жгло, во рту появился привкус крови, кажется мелкие частицы осколков царапают губы, язык, нёбо, протянул руку вверх и не ощупал ничего. Пустота. Ноющая, сковывающая боль, пронзающая все тело, кажется они уже залезли под кожу, ноги не чувствуют пола, откуда-то сверху слышу собственный голос. Сердце сжимается и, кажется на мгновение, останавливается, перехватывая дыхание. Все быстро мелькает перед глазами: отражения небоскребов, асфальт, зажмуриваю глаза, тело под действием автоматизма готовится к столкновению с твердой поверхностью, мышцы напряжены до предела.

Кончиками пальцев касаюсь асфальта.

Ничего не произошло.

Я не падаю. Боль отходит на задний план, отдаваясь лишь приглушенными откликами где-то в районе мышц ног.

— Нам нужно спешить, пока «власть» не обнаружила наши портальные гуляния.

Я попытался откашляться и сплюнуть крошки стекла, которые застряли где-то в дёснах, но лишь через пару минут осознал, что во рту ничего нет. Снова этот холодок по спине и вспотевшие руки, а сердце решило станцевать чечетку. Я кашлянул и осторожно поднялся с асфальта. Пронизывающий ветер подкрадывается откуда-то сзади и заставляет мурашек бежать по коже. Удивительно, еще секунду назад я был в своей крохотной комнатушке, а сейчас передо мной открывался вид на город.

Дух захватило. Крыша небоскреба. В воздухе гуляет запах жженой резины, на улице день, а солнца нет, небо серое, да и все вокруг какое-то металлическое. Шум машин, какой-то техники, а где же люди? Где птицы?

— Где я? — мой собственный голос показался мне далеким эхом.

— Добро пожаловать в кривой мир. Пошли, — он схватил меня за руку и потащил за собой на чердак и к выходу на улицу. Все вокруг было серым, холодным, безлюдным и это несмотря на то, что на улице были люди! Создавалось ощущение, что они всего лишь призраки, они отличались друг от друга лишь лицами и какими-то деталями в одежде, а так ничего более. Мы шли, стараясь держаться ближе к зданиям, люди начали как-то странно коситься на нас, лишь потом я понял, что их взгляды были прикованы ко мне.

Здесь было холодно, руки стыли мгновенно, а по телу пробегали волнами мурашки. Двойник заметил мою дрожь и, опасливо оглядевшись по сторонам, приобнял меня за плечи и ускорил шаг, я удивленно посмотрел на него, но он тут же покачал головой, видимо этим жестом показывая, что не нужно спрашивать сейчас ничего лишнего. Не знаю как, но они перестали пялиться на меня, и мы растворились в толпе.

— Не обязательно было это делать... — практически шепотом проговорил я, прижимаясь к стене в какой-то вонючей подворотне. По всей видимости, во мне напрочь отсутствовало чувство брезгливости.

— Что именно делать?

Двойник на миг посмотрел через плечо на меня и продолжил что-то выискивать в кирпичной стене.

— Обнимать меня.

— Они тебя заметили, это нам не нужно.

Двойник, по всей видимости найдя то, что искал, победно ухмыльнулся, он вообще знает, что такое улыбка?

— А вот и наше спасение, — парень повертел в руках маленький ключик и скрылся за огромными коробками, я последовал за ним, и как оказалось ключ был от двери, которую скрывали как раз эти коробки.

Металлическая дверь, такая же серая и грязная, как все что мне удалось увидеть в этом городе, с противным скрежетом открылась, впуская нас в темноту. Она с хлопком закрылась, и загоревшийся светильник на стене на мгновение ослепил.

— Где мы?

— В убежище, — чужой голос и его обладатель появились из тени. Это был пожилой мужчина с седыми волосами, завязанными в хвост на затылке. Он был похож на типичного дворецкого.

— Это Гарольд, более тебе знать о нём не нужно, лишь только то, что он так же, как и я, понимает, что творится в этом мире.

— Эдди, — протянул я руку мужчине, и тот, слегка поклонившись, перевел взгляд на Двойника.

— А ты молодец, добился своего.

— Пока рано об этом говорить, похоже, они заметили его присутствие, — мужчина кивнул, и Двойник подтолкнул меня следовать за ним.

— Я приготовил чай, он ждет вас внизу.

— Спа... — не успел я сказать, как парень толкнул меня в какой-то проем в коридоре, который вел на лестницу в подвал. Спустившись, Двойник открыл дверь и впихнул меня вовнутрь.

Мы оказались в комнате, заставленной старой антикварной мебелью. Такие обычно описывают в детских книжках и сказочных рассказах. Шкатулка из малахита, старый канделябр, даже картина покрытая паутиной вызывала какое-то вдохновляющее чувство. На моих губах невольно проступила улыбка, я приоткрыл крышку, и пальцы сами пробежались по клавишам, очаровывая и превращая мою фантазию в реальность.

— Убери руки!

Пианино болезненно грохнуло крышкой и я, подняв руки вверх, повернулся к Двойнику, тот был очень недоволен.

— Никто не должен услышать нас, а эта штука достаточно громкая, чтобы сообщить, что тут кто-то лишний.

— А как же...

— Гарольд к этим вещам не притрагивается, — он подошел к окну и, задернув занавеску, сел в кресло. Мне же ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Возле высокой лампы стоял журнальный столик с двумя чашками горячего чая, я облегченно выдохнул и, мысленно поблагодарив старика, взял свою в руки и вдохнул аромат. Двойник взял свою и, приподняв её вверх, улыбнулся мне и отпил. Я опустил голову, вспомнились его слова про мир, а вернее…

— Двойник...

— М-м?

Я поднял голову и серьезно взглянул на него.

— Что это за кривой мир?

Он на секунду замер, взглянув на меня, а затем сел в кресло и, закинув ноги на подлокотник, прикрыл глаза.

— Мир для тех, кто заперт вселенскими законами, для тех, кто должен быть вечным отражением настоящего. Здесь есть и власть, те кто правят и следят за тем, что все идет так как нужно. Говорят, что у каждого человека в мире есть двойник. Я же скажу, что это все чушь собачья. Те двойники, что есть в вашем мире — беженцы из нашего. Единственные, кому удалось вырваться из оков «той стороны». Но видишь ли в чем загвоздка. Человек должен существовать один, у него не должно быть копий. Поэтому, если двойник вырывается наружу, то немедленно находит оригинал и убивает, занимая его место. Делает это он не по своей воли, в нём будто бы что-то ломается, какой-то механизм.

Я сглотнул комок в горле, отчего-то в комнате стало душно и не по себе.

— Двойники лишены воли, мы словно призраки. Власть похищает двойников и отправляет их через порталы, те даже не осознают, что происходит. Будто бы оно так и надо.

— Порталы — это зеркала?

— Именно. Двойники, которые вырывались по велению власти в реальность, хоть и убивали оригиналы, но в итоге погибали тоже. Человек может жить без двойника, а двойник без человека нет.

В тот момент я еще не догадывался, что за его словами скрыто куда большее, нежели то, что есть сейчас.

— А как ты вырвался без их помощи?

Двойник ухмыльнулся и, покрутив в руке мою чашку, поставил её на стол с гулким стуком.

— А это, мальчик, правильный вопрос. Кому пирожное?

— Дед, ты опять за старое, я же просил не мешать! — старик Гарольд, не обратив внимание на слова парня, кряхтя, прошел в комнату и поставил на все тот же пыльный стол поднос со сладостями. Глядя на него нельзя было не улыбнуться.

— Да брось, Ник, будь проще.

— Как ты меня назвал?

Его глаза сверкнули чем-то недобрым, от чего я чуть не выронил пирожное.

— Послушай, — тяжелый вздох и смело поднимаю на него взгляд. — Ну не могу я тебя Двойником звать, как-то не по-людски это. Будешь просто Ник, идёт?

Парень лишь хмыкнул и, скрестив руки на груди, отвернулся.

— Время идет, нам нужно торопиться.

Почему-то у меня затряслись коленки...

Ночной город, освещенный фонарями, я никогда не видел его таким. Я впервые вижу его с такой высоты, и это очень волнующее зрелище, вызывающее бурю эмоций и захватывающее дух. Ник показал на самый высокий небоскреб в этом месте. Достаточно странное здание, вроде бы как башня, но с небольшим количеством пристроенных к нему стеклянных сооружений.

— Почему ты выбрал меня?

— А кому я еще могу доверять, как не себе?

Моя помощь заключалась в том, что я должен был помочь ему разложить взрывчатку именно вокруг этого здания. Было как-то не по себе, особенно учитывая, что охраны как таковой не было, а Ник достаточно долгое время отсутствовал, но когда он появился, увы, мне не удалось вздохнуть с облегчением.

— Осталось заложить заряды внутри самого здания, тогда все будет завершено. Наиболее хрупкая часть — это северная сторона, меньше охраны и там нет пристроя, ты подготовил внешнюю сторону?

— Да, но… ты уверен, что это нужно? Я не хочу, чтоб люди…

— Здесь нет людей. Запомни это. Пошли.

Попасть в небоскреб удалось не сразу, охрана выходила на улицу и осматривала местность, и лишь когда они скрылись за дверьми Ник успел подбросить камень к двери, чтобы он не дал её закрыться. Он пошел первым и, убедившись, что все чисто, подозвал меня. Спустя час нам удалось добраться до нужного места, чем выше мы поднимались, тем больше я нервничал. Нику идеально удавалось подгадать момент, когда охранники отвернутся или отойдут, чтобы мы смогли пройти, а идти было нелегко, учитывая, что остатки взрывчатки мне пришлось нести на себе.

— Здесь, ставь её здесь, — прошептал Ник, и я с облегчением положил ношу на пол. Все это время меня не покидал страх, что все это при любом моем неуклюжем движении рванет. Была ночь, но здесь было светло, а зеркала и стекла, которые находились повсюду, создавали ощущение будто сейчас день. Ник собирал бомбу, я прислушался к шагам за дверью.

— Что потом?

— Я взорву их всех. С меня хватит безвольности, — прошептал он в ответ и подсоединил провода. Я вздохнул и присел рядом с ним, оглядываясь на дверь.

— Гарольд тоже вырвался, как и ты?

Ник отложил взрывчатку и посмотрел на меня из под челки:

— Он — искажение, которое появилось в результате моего пробуждения. Знаешь, когда я очнулся, первое что я почувствовал — это страх. Неизвестный, жуткий, я впервые ощутил каждую клеточку своего тела, смог мыслить так, как это хочется мне, а не тебе…

Он заметил мое вздрагивание и, отвернув голову в сторону, встал.

— В общем, Гарольд появился тогда, когда меня чуть не поймали, и спрятал у себя.

— Тебе нелегко пришлось.

Дверь со скрипом открылась, и на нас воззрились лица двух здоровенных охранников. Не успело мое сердце сделать сальто, как Двойник нанес удар в лицо одному из парней, а пока замешкался другой, кинул в него коробку с какими-то склянками.

Срывая дыхание, мы бежали по стеклянному коридору. Не повезло секретарше, которая в этот самый момент захотела принести кофе своему боссу. Двойник ее просто сбил, отчего девушка выронила горячую чашку и рухнула на пол, противно взвизгивая. Резко свернуть за угол, смачный поцелуй с колонной… Финиш. Ник оказался умнее и успел принять вправо.

— Мать твою...

Двойник взял меня за плечи, оттащил от колонны, на которой красовалась дорожка крови, которую оставил мой нос.

Я едва видел то, что происходит перед глазами, абсолютно все плыло и сливалось во что-то серо-бледно-синее-белое, и кажется, у меня под языком остался зуб.

— Схватить! — послышался эхообразный крик за спиной, и мое бедное, уставшее от беготни и ноющее тело рухнуло на пол. Голос Двойника, казалось, раздавался отовсюду, ну да, он что-то кричит и пытается драться, затем слышится чье-то победное кряхтение.

— Держи этого крепче, он на ногах не стоит.

Это явно было обо мне, через секунду меня не особо нежно подняли и заставили на дрожащих ногах идти назад.

В лифте было тяжело, ультразвук от скорости проникал в самый мозг. И так все намеревалось уплыть, а тут еще и это. Охранник что-то сообщил по рации, и как только открылись двери, нас вытолкнули в какую-то комнату, а сами сопровождающие снова уехали вниз. Было темно, вернее царил полумрак, но для меня все было едино.

— Ник...

— Заткнись.

— Прошу прощения, господа.

Свет резко включился, ослепляя, я был готов умолять вернуть меня обратно в темноту. Правда через пару минут уже можно было потихоньку начать осмотривать это место. Первое, что я увидел — спину Двойника, он будто бы старался спрятать меня за собой.

Это место, эта комната похоже была чьим-то кабинетом. Явно большой шишки, все вокруг было заставлено произведениями искусства.

— Зовите меня мистер Дистор. Как я слышал, ты любишь звать меня «власть». Ты прав. Я — есть власть всего того, что окружает тебя, — в воздухе запахло сигаретой, и я осторожно выглянул из-за спины Ника. Мистер Дистор производил впечатление человека, наделенного безграничной властью и от скуки не знавшего, как ей еще можно распорядиться.

Я посмотрел на Ника и удивился его стойкости: если внутри меня все дрожало и руки нервно сжимались в кулаки, то он сохранял абсолютное спокойствие, я бы даже сказал — смирение.

— Как быстро свершилась твоя поимка, порой эти парни меня сильно удивляют, — мужчина перевел взгляд на нас, и его брови поползли вверх. — Идиот!

— Я в курсе кто ты, можешь не продолжать...

— Заткнись! — крикнул Дистор и кинул в Ника кружку. Тот ловко уклонился, она картинно разбилась о статую какой-то птицы.

Двойник хмыкнул и мельком глянул на меня, а мужчина тем временем сел обратно в кресло и перевел свой взгляд на меня.

— Вы в курсе, что это за место?

Я пожал плечами.

— Я так понимаю, ты ему не рассказал, что это за место и чем чревато его появление?

— Я рассказал достаточно, в мои планы не входила встреча с тобой.

— Простите! — взмолился я, и, мирно сложив руки, улыбнулся. — Может мне объяснит кто-нибудь что происходит? Ник сказал, что это мир, где живут двойники каждого из людей.

Дистор откинулся на спинку стула и сделал губы трубочкой, видимо он что-то серьезно обдумывал.

— А он тебе не говорил, что из-за твоего прихода и его отхождения от нашего устроя наш мир будет уничтожен?

Дистор довольно хмыкнул и потушив сигарету сложил руки на стол.

— Этот мятежник пытается уничтожить мир…

— Люди имеют право на свободу.

— Ты не человек, ты не знаешь, каковы люди на самом деле. Ты — копия, а вот зачем ты привел сюда оригинал, мне не ясно, но весьма любопытно, — Дистор криво улыбнулся. — Похоже, ты нашел способ выхода через портал без последствий?

— Ты действительно хочешь узнать? — Двойник фирменно ухмыльнулся и внезапно наручники с его рук спали и он, молниеносным движением достав из кармана некий предмет, кинул его в Дистора. Тот машинально закрылся руками, а по всему кабинету раздался хлопок и повис густой дым.

— Охрана! — закричал во всю глотку мужчина, я растерялся и рванул куда-то вперед, но тут мою руку перехватили и потянули за собой.

— Зажмурься! — послышался звук разбиваемого стекла, в лицо и руки начали врезаться осколки, меня резко потянуло вниз и в груди застыл крик ужаса. Мы были снаружи и рухнули в бассейн, который располагался несколькими этажами ниже. Вода душила, затягивала все глубже. Ничего не видно, больно режет глаза, и кто-то резко хватает меня за руку и вытягивает наверх, помогает выйти из воды и сам же откашливается. Стоит мне прийти в себя, как он хватает меня и начинает трясти.

— Времени нет, Эдди, послушай меня! Через несколько минут все это закончится и…

— Постой, что закончится?! Там же в здании люди, ты же не собираешься взорвать их?

Он промолчал и отпустил меня.

— Когда ты вырвался из заточения?

— Когда ты разбил зеркало, в тот самый день. Когда твои эмоции были на пике, а ты смотрел на свое отражение. Ты же понял тогда, что ты не такой, каким тебя видят все! Девушка, коллеги, ты был искажен их мнением! — Ник положил руку мне на плечо. — Разбив себя, ты освободился от оков, сам того не зная.

Он посмотрел на меня из под челки и тяжело выдохнул:

— Ты освободил меня, подарил новую жизнь. Я сделаю то же самое.

— Но не ты ли сказал, что если они выберутся в реальность, то у них поедет крыша и начнется бойня?!

— Я не собираюсь выпускать их в твой мир, Эдди.

— Ты действительно хочешь этого, Ник? Пускай я не люблю свою жизнь, не люблю свой мир, но убийство невинных — это не выход, а эти существа, люди, запертые законами, они невиновны.

— Я бы предпочел быть пеплом, нежели этим существом.

— Пойдем со мной! Ты же был в реальности, ты не такой, как они! Не нужно убийств, Ник, — я схватил его за плечи. — Они пленники, но ты — нет! Если они правда люди, то смогут выбраться отсюда.

— Я не позволю.

Он сверкнул глазами и, вытащив из кармана детонатор, кинул его на пол и раздавил ногой.

Все вокруг оцепенело. Я не успел почувствовать, как теряю землю под ногами, как мое тело грузно начинает полет, а в глаза неприятно утыкается ткань плаща Ника. Он крепко прижимает меня к себе, и мы летим. Руки потеют от страха и, зажмуриваясь, я вцепляюсь в парня, но длится полет недолго. Удар о железную поверхность, и мы катимся куда-то: стремительно и больно. Откуда-то доносится смердящий запах гари, отовсюду грохот и крики, город превращается в хаос, а мы катимся по карнизу вниз навстречу смерти.

— Эдди!

Перед глазами проскальзывает искра, я с грохотом падаю на твердую поверхность, едва ощущая левую руку. Я приподнялся, держась за поврежденную руку и кашляя посмотрел перед собой. Двойник держался за правую руку и, опираясь на карниз, смотрел вдаль, я подошел к нему и помог встать. Все поглотил хаос и огонь, рушились зеркальные небоскребы, а серое небо становилось багровым.

Я видел, как погибал город, я ощущал на языке вкус пепла. Все сожжено. Он взорвал не только здание, но и весь город.

— После того, как он будет полностью стерт, ты сможешь вернуться домой. Все вернется на свои места, и ты забудешь этот мир.

— Но мне не нужно это, Ник! Идём, мы можем вернуться вдвоем, прошу тебя!

Я попытался развернуть его к себе, но он схватил мою руку и оттолкнул так, что я повалился на пол.

— Человек получает свободу после смерти, я хочу попробовать стать человеком. Прощай, Эдди.

Он отвернулся и сделал шаг вниз. В голове тысяча мыслей и образов, грудь набирается прохладным воздухом со вкусом серы. Ноги сами соскакивают, и время останавливается: лишь только его полет и мой бег. Я прыгаю вперед и, падая грудью на карниз, тяну к нему руку. В лицо врезается ветер, я вытягиваю поврежденную руку вперед и хватаюсь за торчащие железные прутья, но разжать не могу, не посмею. Ник ударяется о бетонную поверхность и, машинально схватившись за меня, смотрит вверх. Холоден как лед.

— Остановись…

Его голос абсолютно спокоен, ни капли дрожи. Я скриплю зубами от боли, мне кажется, я ощущаю, как ломаются кости в руке, но все равно не могу отпустить.

— Эдди, если я погибну, ты будешь жить. А если погибнешь ты, погибнем мы оба.

Рука скользит, кожу больно тянет, но я не смею отпустить. Не сегодня, не сейчас, никогда!

— Отпусти меня, черт тебя дери!

Мне бы только ухватиться за эту железяку, только бы дотянуться.

— Эдди!

Громко вскрикиваю от режущей боли в запястье, рука машинально раскрывается и отпускает его. Не слышно криков, не слышно шума и противного лязга металла. Словно бы замедленная съемка.

По венам едва течет кровь, Время сменило секунды на часы. Его силуэт окутывает дым и пепел, а на лице застыла ухмылка.

Отталкиваюсь от выступа и прыгаю вслед за ним. Кровь ускоряется, в ушах нарастает гул, а стрелки сердцебиения ускоряются, наверстывая упущенное.

Мы падаем вместе, я изо всех сил прижимаю его к себе, не позволяя отцепиться. Слишком поздно.

— Придурок, что ты творишь!

Сжимаю его сильнее. Он пытается оттолкнуть, но это бесполезно в свободном падении. До земли осталось совсем чуть-чуть...

— Двойник! Что бы ты ни думал, ты для меня — человек! Свободный человек!

Последний крик и прощальный поцелуй с твердой поверхностью.

И минуты последней встречи забываются, уже должно стать легче. Сердце остывает.

— Что произошло?

Мы оба по разным сторонам зеркала.

— Все кончено, — он находился в моей квартире и его образ был расплывчатым.

— Нет, Ник, — я улыбнулся, — ты не разрушил мир, а освободил, посмотри сюда.

Ник подошел к стеклу и заглянул мне за плечо. Улицы города освещало солнце, а люди шли по ним и озарялись.

— Они... свободны, как?

— Мы оба погибли в твоем кривом мире, оригинал и копия. Тем самым изменив и создав новую реальность: двойников больше нет, есть просто люди, — сказал я.

— Не думаешь же ты остаться здесь?

Его рука резко вошла в тину стекла и, слегка подвигав пальцами, подхватила меня за грудки и потянула за собой. Я уткнулся лицом в стекло, лишь наблюдая за этой ухмылкой.

Стекло начало врезаться в лицо, руки, заглатывая собой тело, а в какой-то момент я ощутил, как один из маленьких осколков порезал мочку уха. Хотел было вдохнуть, но вместо этого получился выдох и меня опрокинуло на ковер.

— Знаешь, думаю я смогу обосноваться в этом мире, тебе тоже советую, каким бы серым он ни был, в нём есть своя изюминка, — я обернулся и застал улыбку Ника, он смотрел на меня по ту сторону зеркала. Пальцы скользнули по холодной поверхности стекла, он повторил мои движения с точностью до изгиба фаланги пальца.

Я улыбаюсь, а он мне. Даже сейчас мне кажется, что стоит мне отвернуться, и он криво усмехнется.

— Спасибо тебе за новую жизнь.

И он исчез.

Больше он не появлялся и не разговаривал со мной. Надеюсь, ему удалось превратить свой мир в нечто лучшее. Возможно, это и есть то, что двойник пытался донести до меня. Я благодарен ему, ведь именно он научил меня не только понимать себя, но и изменять.